Вера в сказке про любовь. Евгения Чепенко

на всякий случай вслух уточнила я. – Хватит с меня позора.

      – Я бы не назвала благодарность позором. Пирожков ему напекла и вперед! «Спасибо вам, товарищ». За шторами теперь совсем ничего не видно?

      Я отрицательно покачала головой.

      – Думаешь, поймал тебя за шпионажем?

      – Спасибо, Карин! – Я спрятала лицо в ладонях. – Этим еще себя не проедала, но теперь буду.

      – Да брось, – искренне возмутилась подруга. – Из-за чего ты всегда так переживаешь? Зачем пропускать через себя всю окружающую гадость? Поспорила с кем-то, и вроде равнодушная, но меня ведь не обманешь. – Карина укоризненно покачала головой. – В мыслях ты снова и снова будешь прокручивать сцену до тех пор, пока сама для себя не определишь, что сделано максимально верно, какие ошибки допущены. Ну а после ты успокоишься? Нет. После ты пролезешь оппоненту в голову, выясняя, а какая такая детская травма заставила его лезть на рожон. Разве это нормально?

      Я смущенно пожала плечами.

      – И даже сейчас, – не унималась Карина. – Твои шестеренки уже выдали ответ, почему ты пожала плечами и с какими предпосылками. Для тебя весь окружающий мир – доска с заданием по аналитике. Расслабься хоть немного. Ты уже достаточно знаешь о людях, чтобы просто не обращать на них внимания. Ты знаешь, почему я с Жором жить решилась?

      – Нет. – Я знала, что Карина права и очень права.

      Жить, постоянно пытаясь выяснить суть поведения других, глупо. И она была права насчет моих шестеренок. Я знала, к чему она клонит, но «нет» сказала только потому, что так будет логично. Она должна высказаться.

      – Все ты знаешь. Я спросила тебя, что ты думаешь про Жора.

      – Он любит тебя больше мамы.

      – В точку, – заулыбалась Карина. – Покорить друзей мужика – несложно, отвадить баб, подруг мужика – возможно, разделить его с работой – не смертельно, но победить ненормальную мамашу… Нереально. В общем, я все это к тому: убери ногу с тормоза, расслабься и не думай слишком много. Много думать – вредно.

      – А вот это тост! – осенило меня.

      Карина рассмеялась и подняла бокал.

      – За «не думать»!

      – За «не думать», – согласилась я.

      …

      – Ну и что там? – прошипел голос подруги из динамика.

      – Свет горит, и кто-то ходит.

      – Один ходит?

      – Да вроде один ходит, – я перехватила зюк поудобнее. – Но он – не он, непонятно.

      – Нет, вор, блин, виски сел попить и за «Зенит» поболеть.

      – Не умничай.

      – А ты не трусь! – ощетинилась Карка. – Пирожки в руки и пошла играть невинную Красную Шапочку.

      – Фу!

      – Ничего ты не понимаешь в сексе.

      – Я трубку кладу.

      – Перезвони потом. Жду и грызу ногти за тебя.

      – Спасибо. – Я убрала телефон в карман джинсов, отложила зюк и, прихватив шедевр домашней выпечки, отправилась выдавать благодарности.

      Хуан, несомненно, посчитает меня чудовищно навязчивой двинутой дурой, в третий раз уже ему нервы мотать