Любовь по обмену. Разрешите влюбиться. Лена Сокол

привели себя в порядок. Ира пританцовывает возле стола под музыку со смартфона, Маша под руководством Димы маринует мясо в большой кастрюле, а Зоя, покачивая головой в такт мелодии, режет хлеб.

      – Чем помочь? – Спрашиваю.

      Зоя бросает на меня короткий взгляд и хихикает:

      – Переоденься для начала.

      – Сейчас будем разводить огонь и жарить не какие-нибудь ваши маршмеллоу, а хорошее мясо. – Калинин сбрасывает в кастрюлю нарезанный лук, туда же наливает немного уксуса и целый пакет уже знакомого мне кефира.

      Морщусь от увиденного, но с удивлением отмечаю, что пахнет из кастрюли приятно.

      – Стейки? – Интересуюсь.

      Но, заглянув внутрь, вижу мясо, порезанное на квадратики.

      – Shashlyk! – Громко говорит Маша.

      И все они по очереди начинают повторять это странное слово по несколько раз, делая акцент на букве «Ы» – знают ведь, что я ее ненавижу. Она дается мне труднее всего.

      – Shashly-yk, – пытаюсь произнести, наблюдая, как Машины руки тонут в кастрюле с сырым мясом.

      Она перемешивает его вручную, не боясь того, что отмываться потом придется в холодной воде и из подвесного умывальника.

      – Будет очень вкусно, – обещает Дима и высыпает с размаху в кастрюлю целый пакет специй.

      Маша морщится и несколько раз чихает, едва успев подставить к лицу локоть.

      – Bo-o-od’ zda-ro-va! – Дружно говорят ей ребята.

      – Спасибо! Все-таки надо было утром мариновать, – шмыгнув носом, отзывается она.

      – Все нормально, прожарим. – Дима берет со стола бутерброд, шлепает подругу по заднице и, довольный, разворачивается. – Тем более горячее сырым не бывает. И посоли побольше, Маш!

      – Пересолим ведь, – отказывается она.

      – Соли, говорю. – Подталкивает к ней солонку.

      – Закон кухни: кто может, готовит обед. Кто не может, раздает советы. – Смеется Зоя.

      Я все еще прокручиваю в голове «Bo-o-od’ zda-ro-va!», чтобы запомнить и суметь потом повторить при случае, когда Дима кладет руку мне на плечо и произносит:

      – Давай, меняй колготки, и пойдем за дровами.

      Девчонки хохочут, а я качаю головой. Шутник, блин.

      Через десять минут мы уже мотаемся по лесу в поисках сухих веток. Дима находит в овраге здоровенное бревно. Если быть точнее, оно выглядит, как тоненькое, засохшее, сломанное ветром, дерево, но когда мы его приподнимаем, становится ясно – унести и надорваться будет непросто.

      – Сколько всего у тебя татуировок, Дима? – Спрашиваю, согнувшись под тяжестью ствола, взваленного на мое плечо.

      – A hren znaet! – Отвечает он. – В смысле, много. Не знаю точно сколько.

      – Сбился со счета?

      Кажется, свежей футболке тоже хана, потому что слышно, как от бревна с противным шуршанием отслаивается сухая кора.

      – Я больше переживаю, что места для новых тату остается все меньше. Вот это беда.

      – А… Набьешь мне что-нибудь?

      – Легко. – Он поправляет бревно, и меня поводит в сторону. – Только