Любовь по обмену. Разрешите влюбиться. Лена Сокол

не вышло. А вот Джастин… ну, думаю, тут задел на то, чтобы улететь с ним в Америку. Она же не знает про то, что он бросил бейсбол и что с отцом своим не ладит.

      – Слушай… – Маша вытягивает ноги. – А у него там, в Штатах девушка есть?

      Краска бросается мне в лицо.

      – Не знаю, не спрашивала…

      Хотела спросить, если честно, но побоялась выдать свой интерес. Даже в разговоре с Челси и так, и сяк виляла вокруг этой темы, но в лоб не задала вопрос. А она сама и не сказала. И он тоже молчит, не упоминает… Хотя, правильно, это ведь только его личное дело…

      – Хм. Тогда попрошу Диму спросить.

      – Зачем?! – Вскрикиваю я, сама удивляясь такой своей реакции.

      Подруга смотрит на меня с подозрительностью обманутой жены. Так и вижу, как пазл в ее голове медленно складывается в ясную картину.

      – В смысле, какая нам разница? – Говорю с серьезным видом и пожимаю плечами. – Есть она у него… или нет…

      Опускаю взгляд на свои ноги. Сцепляю руки в тугой замок.

      «Все пропало, пропало»

      – Зой… – Голос Маши звучит будто издалека, а это очевидный признак того, что я могу хлопнуться в обморок. – Зой.

      – А?

      – Он тебе что, нравится, да?

      Мне стыдно смотреть ей в глаза.

      – Нет. – Вру.

      Маша аккуратно придвигается и обнимает меня одной рукой. Кладет голову на плечо.

      – Мне бы тоже понравился. Он очень клевый и… красивый.

      – А. Угу. – Дышу тяжело, точно сама совесть сдавила мое горло ледяными руками. – Наверное.

      Молчим.

      – А как же Слава? – Говорит она тихо и выпрямляется.

      – Вот именно.

      Мне хочется съежиться. Разреветься. Признаться, что думаю об этом каждый день. Что ненавижу себя, каждый раз говоря «люблю» парню с экрана ноутбука, потому что вру ему, глядя прямо в глаза.

      И еще больше ненавижу, когда слышу «люблю» в ответ. Потому что меня не за что любить. Я – гадина. Самая настоящая эгоистка и тварь, которая позволила себе чувствовать что-то к другому парню. А самое поганое в этом всем то, (и в чем признаться себя удалось с большим трудом), что я почувствовала это впервые еще там, на крыльце собственного дома. Он даже порог не переступил, бесил меня со страшной силой, раздражал, а я уже хотела быть с ним. Желала его, как никогда и никого не желала. Всем сердцем, душой, телом – всем своим существом.

      – Он никогда мне не нравился. Слава твой. – Признается Машка, и пугливо втягивает голову в плечи.

      Поворачиваюсь к ней.

      – Почему?

      – Не знаю. – Прикусывает губу. – Он так с тобой всегда разговаривал… как учитель с учеником, будто умный самый. Не ласково. И смотрел, как на пустое место.

      С трудом втягиваю воздух носом.

      – Почему ты… ничего не говорила раньше?

      Она часто моргает.

      – Как такое скажешь? Не мое это дело. И…ты же его любила, – смотрит с надеждой в мои глаза, – да? Любила, ведь?

      Прикрываю веки на пару секунд, вдыхаю и выдыхаю. Затем смотрю на нее и признаюсь с болью:

      – Думала,