Небо полное звезд. Другие мы. Лена Сокол

к экзаменам? – Спросила я, вытирая влагу под глазами дрожащими пальцами.

      – Мама разрешила.

      – Почему?

      – Из-за тебя.

      – Из-за меня?

      Софья потрепала Дрисса за загривок и выпрямилась.

      – Похороны. Всем тяжело. – Она пожала плечами. – И всё такое.

      Похороны. От этого слова будто веяло могильным холодом.

      – Похороны? – Переспросила я.

      Мне всё ещё хотелось, чтобы это оказалось неправдой.

      – Д-да. – Напряглась сестра. Она подняла руку и начертила в воздухе указательным пальцем круг возле своего лба. – Ты из-за этой синей штуки ничего не помнишь?

      – Не знаю. – Призналась я. Наклонилась, достала из ящика тумбочки зеркальце и посмотрела в своё отражение. – Ничего себе…

      Шишка выглядела препаршиво.

      – Да, мощно. – Поморщилась сестра. – Если бы он был посередине, то я до конца жизни дразнила бы тебя единорогом.

      Я печально улыбнулась.

      – Давай, помогу тебе одеться. – Примирительно сказала она.

      Встала, вынула из комода штаны, толстовку и протянула мне.

      – Спасибо.

      Честно говоря, Софьи даже не было в списке тех, от кого я ожидала помощи в трудной ситуации.

      – Ладно, зайду позже. – Сказала сестра, отворачиваясь, чтобы не смущать меня.

      И вышла.

      А Дрисс так и остался сидеть возле моих ног.

      Переодеваться, когда за мной никто не наблюдает, всегда было проще. Надевать штаны на обездвиженные ноги – так себе удовольствие. Нужно очень постараться, чтобы сыграть такое при посторонних. А уж когда я действительно была парализованной – это было настоящей пыткой. Во время переодеваний я потела не хуже, чем в спортзале на физиотерапии.

      – Ты успокоилась? Всё хорошо? – Заглянула ко мне мама.

      Я кивнула.

      – Отлично. – Она вкатила в мою комнату инвалидное кресло. – Тогда давай позавтракаем.

      – Что там с доктором Литвиненко? – Поинтересовалась я.

      Маме стало неловко.

      – Сейчас он в отпуске. – Она потёрла ладони одна о другую. – Но мне удалось ему дозвониться.

      – И что он сказал?

      Мать сглотнула и сделала попытку улыбнуться.

      – Что подобные состояния не редки для тех, кто переживает сильнейший стресс. Отрицание – одна из стадий переживания горя.

      – Надо же.

      Она бросила на меня виноватый взгляд.

      – Но он посоветовал препарат, который поможет тебе выспаться. Нужно только заехать сегодня в клинику за рецептом.

      – А что он думает по поводу того, что ты отняла у меня мою коляску? – Дрожащим голосом спросила я.

      И, придвинув кресло ближе, с трудом в него уселась.

      – Прости. – Пробормотала мама, придерживая ручки коляски. – Мне очень стыдно, что я поступила так.

      – Угу.

      – Просто ты напугала меня своими словами.

      – Я давно уже поняла, что тебе больше нравится послушная и молчаливая Анна.

      Вращая колёса, чтобы развернуть кресло, я бросила на неё разочарованный взгляд.

      – Я