Сердце на двоих. Теория поцелуя. Лена Сокол

прохладной и все еще мокрой после дождя. Нереальное удовольствие, особенно если представить, что эта тачка – твоя.

      – Ты тоже возбудился? – Закусив зубочистку, прошептал Тим мне на ухо и вдруг как-то понимающе подмигнул и заржал. Затем поправил что-то у себя в джинсахи покачал головой. – Она нереально красивая, да?

      Я усмехнулся и убрал руку с капота.

      – Ребят, – отвлек нас Слава. Подошел и протянул тонкую стопочку пятитысячных купюр. – Вот. Как и договаривались.

      Деньги. Ничего не обычного для того, кто привык шиковать, но у меня все равно почему-то перехватило дух.

      Тим взял банкноты, пересчитал и быстро спрятал в карман. Кивнул. Значит, все верно. Затем мы по очереди пожали Шумахеру руку.

      – Буду на связи, – уже серьезно произнес Тим и направился к двери.

      – А псина? – Напомнил я.

      – Чертова крыса, – выдавил Левицкий, развернулся и пошел в смежный бокс.

      Мое внимание там сразу привлек матерый черный гелендваген с распахнутыми настежь всеми четырьмя дверями. Мерседес ослеплял красотой и статью. Махина! Олицетворение мощи, силы и власти.

      Кажется, он пах деньгами. Обойдя вокруг него, я отметил, что тачка была совсем новой. Заглянул внутрь. Сидения еще издавали приятный аромат новой кожи.

      – Ух, ты, – я даже сглотнул невольно, – Слава, это чья?

      – Это певца Кости Стасюшкина. – Ответил он из соседнего помещения. И добавил: – Была.

      – Правильно, – отозвался Тим, который в это время выдирал из-под машины бедную собачонку. – На черта этому слащавомунормальная тачка? Пусть теперь пешком ходит!

      Собачка, которую я представлял себе злобным питбулем, оказалась напуганным маленьким йорком с красным бантом на шее, отчаянно лаявшим и пытавшимся укусить Левицкого. Стараясь удержать ее в руках, Тим потерял бдительность, за что тут же был наказан коварным и неожиданным укусом за палец.

      – А-а-а! – Завопил он.

      Хотел с силой отбросить зверька, но я подошел и в последний момент перехватил его. Прижал к себе и посмотрел в перепуганные собачьи глаза. На удивление, глядя в мое лицо, пес сразу успокоился. Молча смотрел на меня и лишь изредка вздрагивал, слушая брань и подвывания разозлившегося не на шутку Тима.

      – Вот же тварь! Теперь мне что, укол ставить от бешенства? – Тот тряс рукой и тихо рычал от злости. – Дай мне сюда ее, башку оторву!

      Я повернулся к нему боком, не давая дотянуться до собаки. Увернулся еще раз и еще. Тогда Левицкий отступил и вновь сосредоточился на укушенном пальце.

      – И куда сейчас этот гелендваген? – Спросил я, подойдя к Славе.

      Тот уже ковырялся вместе с ребятами в красном феррари. Поднял на меня глаза:

      – Несколько дней постоит, потом номер перебьем, документы сделаем, и к новому хозяину.

      – Ясно. – Я почесал собачке за ухом.

      – Что? – Слава кивнул на гелендваген. – В душу запал?

      Я лишь пожал плечами.

      – Ладно, спасибо, Слав. Мы погнали. – И махнул ему на прощание, заметив, что Левицкий уже направился