Любовь и голуби. Владимир Гуркин

Да я-то нет.

      Раиса Захаровна. Жена?

      Вася. Из-за голубей да так, по мелочам.

      Раиса Захаровна. Это грустно. (Задумчиво.) Вы любите голубей… Какая прелесть.

      Вася. Я не на продажу, я для души.

      Раиса Захаровна. Я понимаю. Вы знаете, в детстве я была безумным сорванцом. Все с мальчишками, с мальчишками. Папа очень хотел мальчика, а родилась я. Поэтому он воспитывал меня как мальчишку. Мой папа… Знаете, он кем был?

      Вася. Нет.

      Раиса Захаровна. Офицером кавалерии. Я вас не утомила?

      Вася. Нет.

      Раиса Захаровна. И мы тоже гоняли голубей! Но меня всегда удивляло другое… Как эти глупые птахи способны к нежности! Почему у людей все иначе? Почему? Почему? Почему?

      Пауза.

      Вася. Точно. Я давеча сычей парочку купил. Голуби такие – черные. Дак вот, запустишь его со стаей под облака – махонький сделается, со спичечную головку, а ее в руке держишь, голубку. Потом руку вытянешь, помаячишь.

      Раиса Захаровна. Как?

      Вася. Ну вот так. Берешь ее и маячишь. Камнем кидается! На руку – хоп и гур-гур-гур-гур, гур-гур-гур. Вот чё это такое?

      Раиса Захаровна. Вероятно, инстинкт.

      Вася. Не-е… Любовь… вероятно.

      Пауза.

      Раиса Захаровна. Какой вы красивый человек, Вася.

      Вася. Ага. Черт его знает.

      Раиса Захаровна. И вы не можете быть одиноким. Ибо вы красивы душой.

      Вася. Да ну.

      Раиса Захаровна. Помолчите, прошу вас. И как произошло, что вы и я, бывший маленький бесенок, а теперь одинокая уставшая женщина, оказались здесь, под южным небом, в краю экзотики и легенд? Как?

      Вася. По путевкам. Одна организация…

      Раиса Захаровна. Я не о том. Почему в управлении именно вам и мне дали путевки? Разве это не странно?

      Вася (неуверенно). Маленько есть.

      Раиса Захаровна. Поцелуйте меня, Василий, если вам это не неприятно.

      Пауза.

      Вася. Да нет… Я нормально.

      Они уже готовы были слиться в поцелуе, как вдруг…

      Ой!

      Раиса Захаровна. Что?

      Вася. С-су…

      Раиса Захаровна. Что?!

      Вася. Булавка расстегнулась… Говорил же ей! Я счас! (Убегает.)

      Картина пятая

      В доме у Васи. В комнате Надя, Люда, Ленька. Надя читает письмо.

      Надя. «Добрый день или вечер. Здравствуй, Надя, мои дети: Леша, Люда, Оля. У нас сейчас утро. Напарник мой, Владимир, еще спит, хотя на улице уже прыгают и летают воробьи и разные птицы юга. Окно наше выходит не на море, а во двор. Жалко, конечно, что не на море, но тут тоже интересно. Воруют, однако, много. Даже с нашего десятого этажа видно. Но кормят хорошо, что странно. Мы с Владимиром каждый раз наблюдаем, как и чё они делают внизу. Но оказалось – это они не воруют. У них здесь такой минимум жизни. Все мне объяснил наш лечащий банщик Мамед. Он сначала меня в ванну не пускал, а отправлял в очередь, и я стоял. Я так всю неделю стоял. Потом он подошел ко мне и сказал: „Хочешь в ванну?“ Я сказал: „А чё?“ Он сказал: „Давай пятьдесят копеек и иди лежи“. И все мне объяснил. Ему все дают пятьдесят копеек и лечатся, а я не знал. Так что одна неделя у меня пропала даром. Я сначала хотел Мамеда треснуть, но он как-то складно все обсказал, и