Грех прощения. Не совершай греха прощения. Анна Богинская

отрицательно покачала головой.

      – Что-то ответил?

      Кивок.

      – Что? Аннет, ей-богу, что с тобой сегодня?! – разошлась Гала.

      – Ответил «Ок».

      – Ого! Для Жени это практически мат.

      Опять кивнула в знак согласия.

      – Жалеешь?

      – О чем?

      – О том, что Женя потерян навсегда, – пояснила подруга.

      – Нет. Женя – прекрасный человек, но, видимо, не судьба. Или время не то.

      Гала хмыкнула, всем видом демонстрируя, что отказывается поддерживать философские рассуждения на эту тему.

      – Я бы на месте Жени тебе таких трындюлей выписала! – высказалась она.

      – За что? По официальной версии, ехать собирались компанией, мое присутствие или отсутствие на их поездку не влияет. Это же не романтический уик-энд для двоих, – оправдывалась вслух Анна, хотя понимала, что Женя связывал с этой поездкой определенные планы, и поэтому она не нашла в себе сил позвонить. Она знала, что обманула его ожидания.

      – Что с тобой сегодня? – Гала осуждающе вздохнула и налила шампанское в бокалы.

      – Не спала всю ночь.

      – Из-за Матвея?

      Анна кивнула.

      – Не нужно было ехать к нему на прием! – восстала подруга.

      Появился официант с полным подносом. Разместил между шезлонгами низкий столик, постелил скатерть, разложил приборы и расставил тарелки с едой. Женщины без слов наблюдали за его действиями. В атмосфере этого дня читалась грусть. Или, скорее, усталость. Усталость, наполненная грустью. Официант удалился.

      – Ешь! – скомандовала Гала.

      Анна принялась за еду. Ее взгляд уперся в птицу, парившую в вышине безоблачного синего неба. Она словно исполняла танец. Взвивалась и пикировала. Взвивалась – и опять. Кружила. Так и жизнь – она не может быть одинаковой. Жизнь обязана быть разной. И эмоции даны для того, чтобы понять. Грусть дана для того, чтобы наслаждаться радостью. Звуки – чтобы ценить тишину. Зима – чтобы ценить лето. А боль? Для чего дана боль? Точно не для того, чтобы радоваться ее отсутствию. Анна выдохнула. Наконец она согрелась. Синее небо, теплый бриз, солнечная вуаль, вкусная еда, а главное, забота и внимание Галы согрели ее. Грустить в тепле намного легче, чем в холоде. Ее внутренняя птица взмыла ввысь. Анна благодарно взглянула на подругу.

      – Мне было так хорошо эти три дня после снятия швов. Я словно освободилась от пут, – начала делиться размышлениями Анна. – Понимаешь, я вчера, когда домой приехала, проанализировала каждую секунду нашего с ним общения.

      Слушательница затаила дыхание.

      – Обрати внимание: он появился через 72 часа после последнего контакта.

      – Точно как в книжечках написано, – не сдержала иронии Гала.

      – Настоял на визите. И я не смогла отказать. Если бы мне позвонил Матвей, я бы отказала. А доктору не смогла. Это бессознательно. Он настаивал на уколах красоты – опять же для того, чтобы поднять свой авторитет. Видимо, в его сценарии я должна была согласиться на процедуру.

      – Почему?

      – А мне откуда знать? Может, все соглашаются. А я