Аркалиум. Утаенная душа. Ширидора

с птицами, Гагето вспоминал:

      – Последовательница Овиуальи. Она хорошо понимает как заниматься с ними. Карцисс пару сотню лет назад была совсем другой… Видно мой подход никуда не годится, но… Уравненность требует с самого начала высоких показателей как ментальной так и физической силы. Во время практик им не удастся прогрессировать. Хмм…

      ???

      Прошла ночь, слабая усталость и чувство голода. Вот с какими ощущениями глаза Гизы медленно открылись. Она лежала на кровати.

      «Это моя кровать. Не может быть!»

      Немного подняв голову, она увидела две пары ног. Это были ее мать и отец. Мать выглядела заплаканной, в то время как отец скрестив руки внимательно следил за реакцией девочки.

      – Мама, почему ты плачешь?

      – А как ты думаешь? – немного раздраженно вставил мужчина.

      В голове промелькнули воспоминания прошедших нескольких недель, а может… и месяцев.

      – Что вообще с тобой случилось? – продолжал давить отец.

      Мать молча подбежала и обняла внезапно вернувшуюся дочь. Чувства подступили как ком к горлу и Гиза заплакала на ее плече. Посмотрев на это, мужчина немного изменился в лице, отвернулся и вышел из комнаты.

      Спустя пару минут объятий девочка ощутила сильное жжение и боль, словно ощущения недельной голодовки свалились на нее разом. Хоть и не хотя, но девочка отстранила долгожданные объятия.

      – Я очень голодна. Ощущение будто мой живот сейчас сплющится.

      – Дорогая!

      Женщина поднялась и быстрым шагом покинула комнату дочери.

      – Все в порядке? – он выглядел достаточно напряженным.

      – Гиза очень голодна. У нее острые боли, отойди. Обсудим это потом.

      Она обошла мужа и подошла к печи, где в большой кастрюле кипел суп. Вытянув руку за тарелкой, за спиной она услышала слегка дрожащий голос:

      – Ее волосы, – он говорил тише обычного, – они белые.

      Тело женщины пошатнулось и в попытке удержать равновесие, она схватилась за горячую ручку кастрюли. Издалось неприятное шипение, а губы женщины прижались к плечу. Она быстро отбросила руку, но ожога уже было не избежать.

      Сдерживая боль она принялась наливась суп в тарелку:

      – Она наша дочь, не говори таким тоном.

      Рука предательски жгла, пока она возвращалась с тарелкой теплого супа.

      Мужчина оглянул ее и, что-то проворчав себе под нос, сел в кресло.

      Она закрыла за собой дверь и села у кровати дочери:

      – Я недавно делала суп, тебе такой вроде бы нравился.

      – Пахнет очень вкусно, – с напускным оптимизмом ответила Гиза. Боль продолжала ее разъедать.

      Когда же Гиза взяла тарелку, в закрывающейся руке она увидела след свежего ожога.

      – Мама, тебе не больно?!

      На что она просто отмахнулась здоровой рукой: – Не волнуйся, я лишь расплатилась за свою неосмотрительность.

      Внезапно один из ее мешковых карманов потяжелел. Отвлекшись, она засунула в него руку и почувствовала что-то грубое. Это была книжка небольшого размера, но в ней чувствовалось