Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку. Лена Сокол

всегда избегаю конфликтов, если их можно избежать. А еще всего нового. А Пашке хочется попробовать весь мир на вкус. Противопоставить себя ему, бросить вызов. И иногда мне кажется, что я – единственное, что держит его на месте. Если бы он мог сбросить этот балласт или передать кому-то другому, то давно бы сделал.

      А пока мне нравилось жить в его тени. Там было тепло и уютно. Его друзья, его компания, его интересы. И я – маленький багаж Сурикова старшего. Чемоданчик, который при желании можно взять с собой, ведь у него не имелось других хозяев.

      Хорошо, что у меня была отдушина – кафе. Его не коснулось проклятие универа: сошлась со всеми на удивление быстро, общалась, смеялась каждую смену и получила репутацию человека душевного. Иначе точно бы пропала.

7

      – Какого черта ты не на зачете? – Пашка сбросил тапки и направился к окну. – И почему за тобой таскается какой-то упырь, покрытый кучерявыми глистами с ног до головы?

      – Паш, – шаркающей походкой, делая вид, что мне совсем не интересно, я подошла ближе. – Ты так говоришь, будто у тебя самого татуировок нет.

      Посмотрела вниз. Незнакомца уже и след простыл.

      – Одно дело надписюшка какая-нибудь, – Суриков почесал себе грудь, – или череп крутой, – указал на предплечье. – А тут, хрен знает: мне показалось, что он вообще весь сине-зеленый.

      – Показалось – крестись! – Я направилась на кухню. – Или найди свои очки.

      – Они стремные, – все еще рассматривая двор из-за шторки, буркнул братец.

      – Тогда купи нормальные, достал! Меньше надо было в компьютерные игры лупиться, не испортил бы зрение.

      – Ты тему-то не переводи. – Паша появился на кухне тихо, будто шел за мной на цыпочках. – Что за ходячая нательная живопись с тобой была?

      – Суриков, вот только не надо учить меня жить, ладно?! – Я вымыла руки, поставила чайник на огонь и достала колбасу из холодильника.

      – Марья, ты что, последние мозги растеряла?

      – Нет.

      – Тогда не думай, что я буду спокойно смотреть, как ты шатаешься по улице непонятно с кем. – Пашка достал хлеб, положил на стол, сел и уставился на меня. – Кто он?

      Устало выдохнув, я почувствовала, что эмоции, испытанные несколько минут назад и не думают отпускать меня.

      – Разве это важно?

      – Для меня – очень. – Брат упрямо продолжал скользить взглядом по моим пылающим щекам и губам, сохранившим вкус поцелуя незнакомца.

      – Не скажу. – Взяла нож, начала нарезать колбасу.

      – Тогда мне самому придется в следующий раз пойти и спросить у него.

      Я прекратила свое занятие и отложила разделочную доску в сторону.

      – Паш, да не веди ты себя так. Мне что, ни с кем уже и по улице нельзя пройтись?

      – Просто пройтись можно. – Брат выгнул брови в точности, как я. – Я, может, и подслеповат, но видел, как он тянул к тебе свои щупальца.

      – Ничего и не тянул.

      – Тянул.

      – Не было ничего такого. И вообще, ты его не знаешь.

      – А ты знаешь?

      – Хм. –