Жуткое утешение. Бен Гэлли

я не принадлежу ни к тем ни к другим. Подобные истории обычно в одно ухо влетают, а из другого вылетают, словно ветерок сквозь забор. Ну, то есть так было до сегодняшнего дня.

      – Ты так и не объяснил, почему задаешь столько вопросов о порабощении. Более того, у меня такое чувство, словно я говорю уже два дня подряд.

      На самом деле так оно и было: за все это время я не произнес и пары фраз.

      – Ты спрашиваешь почему? Это хороший вопрос, и ответить на него можно было по-разному. Потому что я хочу узнать больше – как и любой человек, у которого появился новый навык? Или для того, чтобы удрать и, возможно, отомстить? Можно ли это назвать мечтой о правосудии? Может, обмануть его – сказать, что я хочу почтить память старых мертвых богов? Я мог бы выбрать любой ответ, но в конце концов все они вели к одному – к тому, чтобы заполучить свою половину монеты и убраться как можно дальше от этой страны безумцев.

      Каждая причина – это маленькая история, которую мы рассказываем себе, чтобы приукрасить наши желания. Мы каждый день придумываем причины, чтобы объяснить или оправдать наши действия и чтобы быть как все. Но эти истории коварны и опасны. Мы рассказываем их снова и снова – так часто, что сами начинаем в них верить, хотя они лишь маскируют нашу главную цель: получить то, о чем мы мечтаем.

      Я сказал ему, чего я хочу.

      – Потому что мне не нужно это.

      – Это?

      – Это! Этот гардероб, это рабство, эта… полужизнь! – заорал я. – Мне нужна свобода, и ради нее я готов на все. Если для этого мне нужно разобраться в мертвых богах, Культе или порабощении – что ж, я не против.

      Острый помолчал.

      – Ну, насчет гардероба и рабства ты мог бы что-нибудь сделать. А вот то, что ты умер…

      – Со смертью я уже смирился.

      На самом деле – нет, но я слышал, что позитивный настрой творит чудеса. Я почти забыл о том, как бьется сердце, пока не почувствовал в своей груди сердце Баска. С тех пор я мечтал ощутить это снова.

      – Чтобы привыкнуть к своему облику, мне понадобилось много времени. Это все, что есть у мертвых – время.

      – Не обижайся, меч, но лично у меня есть руки, ноги и дар богов, который я собираюсь использовать.

      – Дар богов?

      Я сжал губы. Острый уже знал о том, чем я занимаюсь, о том, как я прибыл в Аракс, и о том, как мной завладел Баск. Но я еще не рассказывал ему о моих «гостях», как я их назвал. Я был уверен, что даже душа-клинок решит, что это – бред сумасшедшего. Я назвал ему лишь одну причину своего вселения – старую добрую «это произошло случайно».

      – Это старая фраза крассов, – сказал я. Нет, это не так. – Она означает своего рода магию. – Нет, это не так.

      Меч загудел; этот звук был похож на затухающий звон колокола.

      – Никогда такого не слышал.

      Я решил отвлечь его внимание, дав возможность поведать еще одну историю.

      – Но если Сеш такой замечательный и принес столько пользы нам, смертным, то почему так мало людей ему поклоняется? Почему в городе мертвых не приняли Культ?

      – Потому