Арктическое лето. Дэймон Гэлгут

к недостижимому.

      В конце концов нужно было возвращаться к собственной жизни, и он пытался – выплывая и моргая полуслепыми глазами на солнечный свет, свет обычного дня, настоятельно требующий его возвращения. Это напоминало возвращение из могилы. Он поспешил вниз по склону холма быстрее, чем было необходимо, так, словно его преследовали. И вот они – палатки, тлеющий костер и монументальный слон, щиплющий жухлую траву.

      Завтрак наконец подоспел: непрезентабельный жидкий омлет, тонкая пресная чапати да кружка чая. Но и этого было достаточно, чтобы восстановить дух Моргана; сидя в тени и беседуя с Имдадом Иманом, он ощущал, как нечто обещающее возвращается в простирающийся вокруг ландшафт с его белесыми тонами, низкорослым колючим кустарником и старыми зазубренными скалами. Он знал уже, что расставание с Масудом будет лишь болезненной деталью в событии более значительного масштаба, каковое уже некоторое время разворачивалось перед ним.

      В течение трех последних месяцев Индия свирепо вторгалась и почти полностью изменила его жизнь, хотя и не до конца. Его путешествие началось в Алигаре. Он забрался за тридевять земель только ради одного. И хотя его путешествие только начиналось, в известном смысле оно близилось к концу, когда в два тридцать утра он стоял на железнодорожном вокзале и обнимал Масуда.

      – Наконец ты здесь! – говорил ему его друг.

      – Я этому даже не верю.

      – Как я выгляжу? Стал старше?

      Масуд несколько поправился, а его соломенные волосы местами подернулись белым, но Морган проговорил:

      – Ты совсем не изменился.

      – Ты тоже, – отозвался Масуд. – Все десять лет я только и думал о нашей встрече.

      – Мы знакомы только шесть.

      – Вот как? Ну что же, я выразился метафорически. Моя великая любовь к тебе заставляет время бежать быстрее.

      Но, говоря эти слова, Масуд уже, зевая, направлялся к стоящей неподалеку от платформы легкой двуколке.

      Когда Морган проснулся на следующий день, ему показалось, что сон продолжается – за окном на несколько акров простирался сад, наполненный громко поющими, яркими экзотическими птицами. Странные ящерицы пробегали по стенам, а в воздухе шелестели крыльями причудливые насекомые. Масуд уступил ему свою спальню, устроившись в расположенной рядом гостиной; Морган знал, где он находится, но не был уверен ни в чем.

      По отношению к миру, оставленному Морганом дома, этот мир был перевернутым. Там все представлялось понятным и предсказуемым и неуместен был Масуд. Теперь гостем, чужаком являлся как раз он, англичанин. Эта мысль некоторое время доставляла ему удовольствие, позволив сделать сколько важных шагов в новую для него жизнь. Но, увы, этот мир пока не желал полностью раскрываться перед ним.

      Когда спустя час или два Масуд проснулся и лениво прошел в свою комнату, первым делом он спросил, чем Морган желает заняться сегодня.

      – Честно говоря, – ответил Морган, – главным делом для меня является