Тарусские тропинки. Альманах 2024. Творческое объединение Поэтов Тарусы

обесточенный скрипит фонарь,

      Являя чудо в бисеринках зернах…

      Безлюдная обитель тишины…

      Порою ветры с перебранкой грома

      Встревожат память матери – весны,

      Споткнувшейся у брошенного дома.

      Чем заплатить за свет пытливых глаз?

      Что жертвовать во имя вечной жизни?

      Как прорастить, земля, на этот раз

      Зерно любви на поле дикой тризны?

      И вторит мне огонь седой луны,

      В своей печи сжигая днем и ночью

      Обугленных желаний валуны,

      Переводя зигзаги в многоточья…

      2. Времени вектор, надежд изваяние,

      Тихо скользит по холодной росе.

      Ищет для новой эпохи сказания?

      Иль бесконечной внимает слезе?

      Прячет раздумья свои придорожные

      Дикой рябинки библейский листок,

      Блики огня, золотисто – тревожные,

      Греет в объятьях своих мотылёк.

      Звери и птицы в бессильном отчаянье

      Множат унылую жертвенность мест,

      С неба – подателем Благ и Печали

      Людям подарен полынный венец.

      В зорях былинных нежданные вестники -

      Цезий и стронций кадилом кадят,

      Кроткие метинки черной агрессии

      Ноги мои, не спросясь, полонят…

      Альфа и бэта – частицы со смыслом

      Гонят нахально из глаз синь – рассвет,

      Вновь над людьми неизведанным промыслом

      Микрорентгенный встал авторитет.

      Кто мы земле – миротворцы и пахари?

      Те, кто встречал попрошаек в штыки?

      Сеяли жито и в горе не плакали,

      С богом сверялись, грозе вопреки?!

      Кроны деревьев и травы до пояса

      Не пропускают к лугам солнца луч.

      Кошки, собаки внимают без голоса

      Сумеркам страха, что тьмою могуч.

      3. В ториевом поле колючие ночи

      Ежатся в ужасе капли воды.

      Звездно мерцают могильников кущи-

      Аперетивом свинцовой руды.

      Также по вёснам здесь аисты селятся,

      Сливы и яблоки бредят в снегу,

      Только изгнанник прийти не надеется,

      Атома слуги его стерегут!

      Мирные земли свинцовой испариной

      Плотно укрыты в хранилище лет.

      Так, без войны, доля мужа – изгнание.

      Голым. Таким, как родился на свет.

      Только не в жизнь, а на смерть расселение…

      Смерть, что была заперта – вознеслась!

      Кто мы теперь? В книгах чьих осмысление?

      Надо ль спешить в изотопный дом красть?

      Красть, чтоб пустить эту смерть рукотворную

      Ставить на людях печати свои?

      И насыщать легионы тлетворные

      Кровью живою. Невинною…

      Сколько всего этой крови подарено

      Рыжей геенне смиренным слугой?

      Прячась за круги молчанья, подавленно,

      Что обретал в ситуации той?

      Ради какой благодати для мира

      Из душ невинных ваялась свеча?

      Боль и растерянность ткали порфиру

      Шёлком страданий