Багровое небо. Книга 1. Луна Амрис

и та интонация, испугала меня не на шутку. А после ты развернулась на спину и открыла глаза. Они были черные как ночь, в них не было ничего живого. И ты начала кричать. Твой крик был похож больше на вопль животного. Ты орала, извивалась на этой кровати, рушила все, что было рядом. Будто демон вселился в тебя. Это продолжалось каждые четыре часа ровно три дня. На третьи сутки я решил отвлечься и нарубить дров для очага, а когда вернулся, увидел тебя – лежащую на полу. Подумал: «Боже, опять сходит с ума», но, когда развернул тебя, увидел, что это были твои глаза, а не демонские. Ты теряла сознание. Я тряс тебя, просил слушать мой голос и не засыпать, но ты меня уже больше не слышала и не видела. А ближе к вечеру нагрянули эти жрецы. Они объяснили, что к чему и я позволили им остаться рядом с тобой. А дальше, ты и сама все знаешь, – его рассказ закончился. Степан взглянул на меня, ожидая какого–либо ответа. Но мне нужно было больше времени, чтобы переварить услышанное. Наконец, я спросила:

      – Что они тебе сказали?

      – Они тебе сами расскажут. Я знаю лишь часть той истории. Просто подожди до завтра, а потом сама все узнаешь и поймешь, – конечно же, Степан ничего не расскажет о разговоре с Астэром.

      – Хотя бы намекни, а, Степан, – его имя я произнесла с мольбой, в надежде, что он поведает суть их разговора с желтыми плащами.

      – Не торгуйся со мной, деточка! – его тон стал строже, спина выпрямилась, а руки упрямо сжались на груди, – Не люблю я торгашей.

      – Ладно, твоя взяла. Завтра сама все узнаю.

      Степан довольный кивнул и начал вставать со стула. На нем были просторные штаны с начесом цвета еловых веток, черная мятая рубашка с длинным рукавом. Она была простенькая, но вышивка из белых ниток на рукавах делала ее не такой мрачной. Сапог не было, он оставил их подле входной двери, там же стояли и мои рваные ботинки. Вместо них, на ногах у старика были шерстяные носки с забавным рисунком бабочек. Эти носки смягчали его образ сурового старика, ведущего обособленный образ жизни.

      Бывший боцман поднялся со стула и направился к двери. Я схватила Степана за рукав его черной рубашки и подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Волосы по–прежнему были аккуратно зачесаны, а глаза отражали блики огня.

      – Спасибо, Степан. Ты спас мою жизнь и терпел все мои причуды. Хоть это была не я, но хлопот тебе доставила знатно. Спасибо, что приютил и накормил девчонку, которая и за всю жизнь не сможет отплатить тебе за доброту, – я не готовила благодарственную речь. Эти слова прозвучали робко и неуверенно, словно я видела Степана впервые и его присутствие вновь пугало меня.

      Старик смотрел мне в глаза. При свете лампы, я увидела тень улыбки на его лице. Наверное, мои слова хоть чуть-чуть тронули его холодное сердце.

      Только сейчас я заметила, что до сих пор держу его за рубашку. Я хотела одернуть руку, но Степан взял мою руку и накрыл ладонь своими, мозолистыми и морщинистыми.

      – Ты ничего не должна мне, Айрика. Просто живи по