Гапландия. Максим Касмалинский

вы понимаете – служба.

      – Понимаю. Кино смотрю.

      – Вижу, что смотрите, – Кассин глядел в свой монитор. Я, понятно, не видел, что там, но очень вероятно – моя история браузера. Чего бы он иначе англосаксов приплел? От консьержей не скрыться.

      – Если я дал повод усомниться в лояльности, то давайте прямо, – сказал я.

      – Нет никаких сомнений. По лояльности, – сказал Кассин. – Вы задержаны по подозрению в убийстве Павла Кольцова.

      Удар! Укол с разбега. С таким трудом удалось успокоиться, но чувствую – плыву.

      – Пашка?.. Убит?

      – Насмерть! – воскликнул следователь. – Мастерски! Адъютанта вооруженных сил, ветерана. Как вам это удалось?

      Я не знал, что отвечать. Я реально падал с большой высоты.

      – Случайно, – еле выдавил я.

      – Без умысла?

      – Без.

      – Признаетесь в убийстве?

      Память паниковала, хлестала веслами по глади, и случайно нашла полезное.

      – В убийстве нет, – сказал я из дальней дали. – Неосторожное причинение смерти. Я разозлился, когда Вжик… когда он… память предков оскорбил.

      – Разозлился и что?!

      – Обругал…Бросил в голову… ему… тяжелое дно… стакан… такие в барах. Тяжелые.

      – И?

      – Я не хотел…

      – Дальше?! Шэлтер! Дальше!

      Все мучения, все унижения, вся боль сегодняшнего дня. Памятник в Парке памяти. Девочка с мороженым, и камера с кирпичной стеной.

      – Потом ты дождался Кольцова, – шепотом подсказал Кассин. – Дождался? Позвал его и? Что было дальше?

      – Я не помню.

      Передо мной оказался стакан воды. Я не заметил, когда следак успел налить. А он пересел за приставной стол напротив меня и сказал:

      – Пейте. Успокойтесь.