Шелест. Сибирская лила. Сергей Николаевич Борисов

цел. Повезло? Как сказать!

      – «Не похоже на травматический отек». – Цокал языком Фридман во время очередной перевязки. – «Странно, что нет вторичного некроза. Должен быть демаркационный вал. Обязательно! Ничего не понимаю. Я всё сделал, как по книжке. Широкое рассечение тканей сегмента, декомпрессия костно-фасциальных футляров, активное дренирование»!

      – «Слышали такую шутку, док? Тот, кто живет строго по книжкам, рискует умереть от опечатки»!

      Егор презирал состояние отчаяния и в себе, и в других.

      – «Напрасно вы иронизируете молодой человек. Через пару дней, если ситуация не изменится позитивно, встанет вопрос о срочной ампутации обеих конечностей»!

      – «Съесть меня хотела грусть-тоска – подавилась, сука, с первого куска»!

      Вернувшись в палату, Егор завалился на кровать и уставился в потолок.

      – «Что лепила говорит»? – Поинтересовался старый, уважаемый арестант по прозвищу Китаец.

      Ему было около шестидесяти. Его предки были реальными китайцами, и он придерживался философии Буддизма. Врачи ему ставили диагноз: Цирроз печени на последней стадии. У Шелеста с ним сложились приятельские отношения.

      – «Ничего хорошего. Хочет отрезать обе ноги»!

      – «А причина»?

      – «Хрен его знает! Он сам блудит. Говорит, что нет внешнего нагноения, очищения раны. Идет какой-то внутренний процесс инфекционного гниения. Короче – конец котенку»!

      В камере воцарилась гробовая тишина. Никто не смел её нарушить. Через пару минут раздался голос Китайца.

      – «Ну и что ты лежишь»?

      – «Ты это мне»? – Егор приоткрыл тяжелые веки.

      – «Тебе, тебе! Что ты лежишь»?

      – «А что я должен делать? Цыганочку танцевать на двадцать семь колен»?

      – «Вот именно! Ты говоришь, нет очищения раны? Нужно вызвать кровотечение! Пока рана закрыта, это будет являться благоприятной средой для распространения инфекции»!

      – «И как вызвать кровотечение»?

      – «Приседай»!

      – «Ты что, Китаец, я еле хожу! И даже это доставляет мне адские страдания! А ты говоришь, приседай. Где твоё человеколюбие»?

      – «Послушай меня, пожалуйста, Егор! Дело в том, что твои страдания сейчас похожи на страдания сироты. Тебе необходимо принять прибежище у Вселенского Разума и со временем ты осознаешь, что вы с Ним одной всемогущей природы, ничем не отличаетесь. Поверь – страдания сироты и страдания любимого сына царя, не одно и то же»!

      Шелест воспринял проповедь Китайца, как руководство к действию. Он давно научился вычленять важные вещи из потока рутинной информации. Егор начал расхаживать ноги, наматывая километраж по продолу камеры. Пытаясь присесть, он держался за спинку кровати. Ничего не выходило, бинты не давали ногам согнуться в коленях.

      – «Не получается приседать»!

      – «Разбинтовывайся»!

      – «Меня Фридман порвет»!

      – «У тебя, что в приоритете, Фридман или ноги»?

      Егор