Когда погасло солнце. Алла Кастелл

ит на меня прямо, без жалости и без страха, и за это я ей благодарна.

      Я не могу понять, какое чувство приходит первым – страх или облегчение. Боль так давно въелась в мою кожу, в мои кости, в мое тело, что избавление от этой боли так манит меня.

      Ведьма встает и выпускает мою руку. Мирез выходит из ступора только тогда, когда ведьма уже стоит в дверях.

      – Как ее спасти? – кричит он и, вскочив, спешит за ведьмой, – Как ей помочь? Должен быть способ.

      А затем дверь за ним захлопывается, и звук его голоса удаляется, пока не исчезает вовсе.

      Я лежу в огромной постели и жду, когда вернется Мирез. Из распахнутых дверей, ведущих на террасу, в комнату струится аромат жаркого лета – свежескошенной травы, увядающих роз, нагретого солнцем воздуха. Край шторы медленно приподнимается над полом. Полупрозрачная ткань балдахина качается в такт дыханию ветра. Где-то в саду стрекочет насекомое, но звук такой тихий, что я не решаюсь предположить какое.

      Мои ноги укрыты пледом, но я все равно мерзну. Пальцы ног никак не могут согреться. Холод держит крепко, пробирается в кости так глубоко, что не остается сил даже дрожать, и я лежу, застыв, заледенев, лишь поворачиваю голову в сторону окна, откуда струится жаркий август, которого я не чувствую.

      В голове крутятся слова ведьмы. Они крутятся и распадаются на тысячи кусочков, а затем собираются, чтобы ударить с новой силой.

      «Когда закончится лето, Вы умрете».

      Когда боль на мгновение отступает, вместе с ней на место облегчения приходит желание жить. Я совсем не успела пожить.

      В моей жизни не происходит ничего. Жизнь проходит мимо, а я лежу в своей постели и никуда не двигаюсь. Лишь бесконечные лекари, травницы, ведьмы и поток мыслей, который уже давно унес меня в такую пучину отчаянья, что оно сменилось безразличием.

      Я закрываю глаза и вижу лицо брата. Вот ради чего я борюсь последние два года. Когда я заболела, шесть лет назад, тяга к жизни во мне была так велика, что мне хватало сил делать все возможное, чтобы выздороветь. Со временем силы угасли, и тогда Мирез не давал мне шанса потерять надежду. Мирез верил за нас двоих.

      И когда он появляется на пороге, желание жить так сильно хватает меня за горло, что на глазах выступают слезы.

      Мирез подходит ко мне и садиться на край кровати.

      – Есть только один способ спасти тебя, – говорит он, – Но ты должна сделать это не ради меня, а ради себя.

      Я молчу, жду, когда Мирез продолжит. Он сжимает мою ладонь и мягко гладит мои пальцы.

      – Ты доверяешь мне? – спрашивает Мирез.

      Я киваю, не в силах выдавить ни слова. Я боюсь, что голос предаст меня.

      Карета катится по каменной дороге. Впереди видны ворота, но они не могут скрыть величественный замок, возвышающийся за ними. Замок стоит на огромном холме, а за ним простирается густой лес. Множество башен устремляются в небо, пытаются насадить облака на острия крыш.

      Закат окрашивает серые стены замка в розовый цвет. Сейчас он не выглядит устрашающим. Замок, окруженный лесом и утопающий в остатках солнечного света, подобно гостеприимному хозяину, зовет и приглашает войти.

      Вот только настолько же гостеприимный владелец замка, я пока не знаю. Он где-то там, за одним из этих окон, на которых лежит закат. Где-то там, в одной из комнат, находится граф Харун Грейкасл. Мой будущий муж. Он ждет, чтобы солнце окончательно село, чтобы он мог выйти и встретить нас. Карета замедляется, словно кучер дает ему больше времени, чтобы оранжевый диск успел полностью спрятаться за горизонтом.

      Я любуюсь замком, пока мое сердце колотится так сильно, как давно уже не стучало. Кажется, сейчас любой может услышать его, если наклонится ко мне поближе.

      Возможно, я сплю, и это все сон, а я по-прежнему лежу в своей постели, там же, где я и была пять дней назад, когда моей жизни обозначили срок.

      Карета останавливается перед воротами, и я выныриваю из воспоминаний.

      – Даже не верится, что я выхожу замуж за человека, которого никогда не видела, – тихо говорю я, – Ты готов к этому?

      Мирез переводит на меня взгляд. В его голубых глазах – удивление, а потом он понимает, о чем я спрашиваю. Отец скоро найдет для своего наследника невесту, и Мирез женится на девушке, которую он не выбирал. Так же, как и я.

      – Я давным-давно смирился с этим, моя маленькая Тизерия, – отвечает он, – Я с детства понимал, что лишен выбора в некоторых вещах, я готовился к этому. Меня к этому готовили.

      – И ты готов?

      – Моя задача – действовать на благо королевства. Брак порождает новые союзы, а из любого союза можно извлечь выгоду, – он улыбается, – Уверен, отец найдет для меня подходящую партию.

      – А если вы не понравитесь друг другу? Если она разочарует тебя или ты ее?

      – Я приложу все свои усилия, чтобы сделать наш с ней брак счастливым.

      – Но неужели тебе не хотелось бы взять в жены девушку, которую ты полюбишь всем своим сердцем?

      Мирез протягивает