Опасные иллюзии. Галина Рябинина

классно. Жаль, что им с Владом пришлось уйти раньше.

      Фотография родителей Лизы стояла сейчас у нее на тумбочке рядом с кроватью. На фото – двадцатилетняя мама (впрочем, еще никакая ни мама, а студентка третьего курса медицинского института), запрокинув голову, хохотала, раскачиваясь на качелях-лодочках со своим однокурсником. Который через несколько лет станет Славкиным, а потом и Лизиным папой. Фотография была классная.

      Влад тоже принес фото: родители, совсем молодые, сидели на скамейке в городском парке, держась за руки.

      Лиза впервые увидела его маму. Нина Николаевна умерла, когда Владу было десять. И его отец больше не женился. Пока во всяком случае. Лиза знала, что он уже несколько лет встречается с женщиной, работающей вместе с ним в институте. Она видела Ингу пару раз. Но знакомы они не были. Знала еще, что у Инги есть дочь Алиса. Влад говорил, что она учится в медицинском.

      И Инга, и Борис Петрович занимались исследованиями в области органической химии. Инга была рядовым кандидатом наук, а Кравцов-старший – нерядовым доктором, профессором. Его работы публиковались в ведущих мировых изданиях. По приглашению западных университетов по нескольку раз в год он уезжал читать лекции. Звали и на постоянную работу. Но Борис Петрович, насколько она знала, не только из страны, но и из города переезжать не планировал.

      Не считая командировок, вообще никуда не ездил. Лето проводил в загородном доме. Читал и работал. Принимал гостей. Приезжали коллеги из Европы, из США, в том числе и бывшие соотечественники. Из ученых его уровня мало кто остался в стране. Однажды они с Владом заехали к Борису Петровичу в новогодние праздники и попали на одну из таких встреч. Приехали друзья из Берлинского университета. Лиза с удивлением обнаружила, что Влад легко общается не только на английском, но и на немецком. Тут же решила, что выучит итальянский. И с февраля записалась на курсы. Отставать не хотелось. Владу ничего не сказала. Вот поедут отдыхать в Италию, а она – пожалуйста: говорит на итальянском!

      Посмотрела на часы – почти девять. Еще минут пять можно понежиться под теплым одеялом и надо вставать. Через час уже может Влад появиться. Кстати, странно, что он до сих пор не позвонил и не написал ничего. Вместе с этим неожиданным открытием желание «еще понежиться» как-то сразу пропало, и Лиза с легким чувством скорее недоумения, нежели тревоги, встала и пошла в душ.

      Глава 3

      1 апреля

      Лера (для студентов, конечно, Валерия Викторовна) возвращалась на кафедру. После разговора с деканом не могла прийти в себя. Не укладывалось в голове. Безумно было жаль Влада. Это чувство заслоняло все другие ощущения и соображения.

      Абсолютная невероятность и даже невозможность случившегося выбивала из колеи и не давала в полной мере осознать, что же произошло. Лера прекрасно понимала состояние студентов, которые, сидя перед следователем, не могли толком вспомнить ни во сколько они пришли сегодня в университет, ни кого при этом встретили, ни когда в последний раз видели Влада.

      Лера