Пациент. Федор Молох

меня о семье, детях, любимой женщине. Что я мог ответить? Что вся любовь кончилась, когда бедного студента променяли на байк, вернее на парня и его байк. Первая любовь, говорят, самая яркая, запоминающаяся. Не спорю, что предательство любимой девушки обожгло и выжгло что-то в душе, в сердце и хрен знает еще где! Но не любил больше никого, то ли любилка сломалась, то ли я сам не хотел! Возможно, что ради любви только и стоит жить, но спас меня банальный страх. Страх боли и смерти! Не ради любви я продирал глаза в том гребанном аду, а из-за страха упустить возможность освободиться.

      03.12

      Не помню, что заставило меня очнуться: пульсирующая боль в затылке или звук капающей воды, повторяющийся эхом в голове, пустой от мыслей.

      Но стоило открыть глаза, как улей вопросов-ответов закружил, переидически врезаясь в стены моей черепной коробки, отчаянно разыскивая выход и доставляя очередную порцию боли.

      Я лежал на боку на слегка влажной земле, пахнущей не то грибами, не то плесенью. Помогая себе руками, осторожно сел, опасаясь встать из-за головокружения. На плечо упала, звякнув, металлическая цепь, вызвав испуганный вскрик. Несколько секунд я смотрел на нее, не понимая откуда она. Но мозги уже анализировали увиденное, а руки помогли ускорить процесс, дёрнув цепь вниз, а заодно и себя за шею. Что за хрень? – этот вопрос крутился с момента пробуждения, но боли в голове, жажда, лёгкий озноб и растерянность не давали найти ответ. Но осознание угрозы жизни накрыло вместе с резким сжатием горла удавкой. Волна мурашек, как электрический разряд, ударила в сердце, заставиляя его быстрее биться, и ощущать пульсацию уже в горле. Страх холодными липкими щупальцами сжал грудную клетку, не давая нормально дышать.

      Одновременно испуганно озираясь вокруг и судорожно ощупывая, дергая ошейник, непонятной конструкции из металла и кожи, на панике выхватывал взглядом картинки-пазлы окружающего пространства.

      Я сижу в углу из бетонных стен, полутемное помещение освещено тусклыми лампами, но света достаточно, чтобы увидеть по середине металлический высокий стол, а за ним лицо, одно, второе, третье. Десяток лиц мертвых людей. От увиденной жути меня шарахнуло назад к стене. Животный ужас сковал тело, а пальцы скребли по бетонной стене. Возможно искали выключатель сознания, чтобы отправить хозяина в спасительный обморок. Однако мертвым не было никакого дела до моих терзаний страхом: отрезанные от тел головы находились в банках с жидкостью, которые стояли в ряд на полках огромного стеллажа во всю стену. Это были мужчины и женщины, брюнеты и блондинки.

      Убедив себя, что жуткий стеллаж не опасен, я отвёл взгляд, чтобы попасть в плен другой сюрреалистичной картины. Манекены женские и мужские в полный рост, но без голов, стояли вдоль другой стены, одетые в какие-то тряпки. Из общего ряда взгляд остановился на женском манекене в платье, когда-то белом, а сейчас грязном и изодранном, с россыпью мелких цветов. Образ дополняла красная балетка, одна ..сука..балетка. И мозг сразу выдал образ другой балетки