Потусторонняя любовь. Сергей Прам

я поражаюсь сам себе, произошло такое неординарное событие, умерла девушка, девушка мне нравилась, это произошло в моей квартире и там сейчас женщина, которая любит меня, с которой я сплю в конце концов, а я тут ностальгирую!

      В моих мыслях постоянно шёл какой-то диалог. У меня хорошее воображение и тонкий ум, я постоянно о чём-то думаю. Я словно живу одновременно две жизни: одну реальную, и другую в своих мыслях, параллельно. Причём иногда у меня возникали сомнения, какая из этих жизней более реальна и имеет смысл. Поэтому мне было уже привычно размышлять наедине с самим собой в таком духе.

      Я уже говорил, с возрастом становишься более грубым, причём не только словами или действиями, – более груб чувствами. И я не избежал этого. Да, умерла девушка, да, там переживает и волнуется Вика, но я делаю всё, что должен. Могло показаться, что я стою под луной и вспоминаю опусы о былом. Но это не так. Сразу после звонка я быстро встал с постели, моментально оказался в одежде и вот я уже выхожу из парадной. Иди до машины было метров сто, бежать я не собирался – я спокойный и уверенный мужчина, палку перегибать тоже незачем. И вот пока я шёл, быстрым шагом, – всё это и пронеслось в моей голове. Сейчас я грею двигатель, это нужно сделать и никто меня не разубедит в обратном. А то, что я думаю о другом, а не о произошедшем – а что тут думать, сейчас приеду и буду думать, пока не о чем думать. Так я быстро оправдал себя, эти мысли пронеслись уже словно на другой передаче – резко, быстро и уверенно, в отличие от тех, в которых я придавался своим воспоминаниям. Двигатель достаточно нагрелся, на дисплее высветилась индикация температуры, указывающая шестьдесят градусов, и я, пристегнувшись, начал выруливать с парковки.

      У съезда на дорогу, я вновь бросил взгляд на автобусную остановку – этот странный островок, чем-то напоминающий льдину, на котором днём ютятся одинокие люди, и в памяти проступило, словно из тумана, другое воспоминание детства: у моего дедушки был автомобиль, старенький четыреста двенадцатый москвич, он держал его в гараже, изредка куда-либо выезжая. В основном поездки совершались на дачу и обратно, всё остальное время машина стояла в гараже. Зимой он вообще никуда не выезжал, и весь холодный сезон автомобиль проводил в гараже. Дедушка примерно раз в неделю ходил проверять как там всё, убирать снег, если выпадали осадки, и заодно прогревал автомобиль, давая машине поработать на холостом ходу минут пятнадцать. Так было всё моё детство, наверное, и до того, как я родился было так же. Я любил ходить с ним. Машины я любил с самых первых моментов осознания себя как личность, а машина дедушки – это было что-то волшебное, не доступное и вызывающее нескончаемый интерес. Когда я был постарше, лет с пяти или шести, он стал разрешать мне запускать двигатель – для меня это было счастьем, даже походило на какой-то ритуал: я садился за руль, предварительно под руководством деда подсоединив клеммы аккумулятора, вставлял ключ в зажигание, слегка накачивал педалью газа топливо, так как это был ещё карбюраторный