Основы истории философии. Том второй – Средневековая философия. Иоганн Эрдман

все они Ансельм имеет в виду одновременно. Во-первых, содержание веры, fides fjuae creditur, должно быть разумно организовано и объединено в систему; во-вторых, разум должен быть продемонстрирован в том, что человек ведет себя в вере или, что означает то же самое, в fides qua creditur. В-третьих, интеллект должен приобрести формальную ловкость, чтобы опосредовать доктрины, почерпнутые из самых разных источников, если необходимо, с помощью различий. И, наконец, в-четвертых, он должен быть научен метафизическому убеждению, что не мир вещей, а только сверхчувственное и идеальное обладает истиной. Мышление Ансельма настолько привязано к систематической форме, что хронологическая последовательность его произведений совпадает с серией, требуемой системой; он знает блаженство веры на опыте и тщательно обдумал ступени, отделяющие ее вниз от чувственного восприятия и вверх от конечного видения; Он диалектик вплоть до своих молитв, и самые тонкие его аргументы облечены в форму обращений к Богу; наконец, не только его метафизика, но и вся его теология покоится на уверенности, что универсалии обладают истинной реальностью, т.е. что идеи, как примитивные, являются единственной реальностью. То есть идеи, как архетипы, намного превосходят вещи, как простые образы.

      §. 158.

      Из аргумента Ансельма против тритеистических концепций Росцеллина Компьенского следует, как мы знаем и из других источников, что последний принадлежал к диалектикам, которые, как Эрик Осерский и другие, видели в универсалиях просто слова или, по крайней мере, только абстракции разума, которые моделируются на вещи. Эрик Осерский видел в универсалиях просто слова или, по крайней мере, только абстракции разума, которые моделируются на вещи, а Ансельм придерживался платонизма, который более чем за столетие до него отстаивал Ремигий Осерский в своих Комментариях к Марциану Капелле, а также позднее его ученик Оттон Клюнийский, и который можно проследить еще дальше, в том Эригене, в котором, конечно, также видны первые зародыши противоположного взгляда, как эпохального, и поэтому все, что движет эпоху в себе, так же платонизировано. То, что Церковь в этом споре не только осудила догматическую ересь, но в то же время выступила против метафизических принципов, не было отрицанием мудрости, которую она проявила в других случаях (например, в споре Августина и Пелагия по поводу традуцианства), но проистекало из вполне правильного чувства, что тот, кто признает за вещами больше реальности, чем за идеями, больше привязан к этому миру, чем к идеальному Царству Небесному. По этой причине Ансельм называет такую диалектику еретической не из-за фиксации на собственных взглядах, но для каждого внимательного наблюдателя значение, которое человек придает универсалиям, становится мерилом его позиции по отношению к Церкви. Именно из этой важности и происходят в наше время названия различных конфессий – от предикатов, которые каждая из них приписывает универсалиям. Тот,