Тот, кто был мной. Автопортрет. Том 2. Сергей д'Лис

подобно какой-то машине, непригодной для чего-то другого. Одетый в какие-то цветастые тряпки, на самом деле я делал это, ведомый запахом смерти, с которой привык рука об руку. Я давно утратил перед ней чувство страха. Даже наоборот, жаждал увидеться с ней еще раз. Кто-то может подумать, что я безумец, опасный кровожадный зверь. Наверное так и есть. Эта мысль давно поселилась в моей собственной голове. И, кажется, это единственное, что оставалось в ней неизменным, окруженным бесполезными фрагментами моего сознания. И даже когда я получил свой шрам на лице, казавшийся смертельным, ожидание конца не имело для меня должного значения.

      Их пещера охотно приняла меня, с волнением ожидавшая от меня свершения каждого нового ритуала. Как сейчас помню эту каменную тропу, освещенную факелами на стенах. Без труда можно услышать шипение огня в них, дополняющее мягкий низкий гул толщи стен и потолка. Монотонная и кажущаяся жуткой мелодия, услышать которую предназначено совсем немногим. Даже жертва, ведомая на смерть, слышит лишь погребальную тишину каменных сводов. Как правило, это девчонка в тунике, совсем молодая, можно сказать, еще не познавшая глубину светлых чувств. Видите ли, у этих безмозглых двуногих баранов почему-то сложилось такое мнение, что ради получения материальных благ достаточно лишить жизни того, кто по природе своей призван эту жизнь дарить и поддерживать до полноценного ее появления на свет. Всего один удар ножа способен вызвать дождь в засушливый день или же победить чью-то болезнь. А то и еще интереснее – кровь ради одобрения и скрепления богами брачных уз. О том, чтобы искать причины невзгод в реальном мире до них элементарно не доходит. Про себя я ненавижу их, я презираю их, я насмехаюсь над их примитивностью. Но каждая избранная в жертву девчонка и впрямь хороша собой. Кого-то из несчастных мне действительно жаль.

      Жертва практически не противится своей ужасной участи. Она подготовлена к тому, чтобы расстаться с жизнью, мозги ей промыли основательно. И теперь она готова умереть во благо своему народу. Это великая честь для нее, быть заколотой подобно безмозглой скотине. Не зря же именно ее выбрали в дар богам. Она снимает с себя тунику и ложится на жертвенник без сторонней помощи, гордая от того, что от нее зависит благополучие ее родных и близких, друзей и подруг, всех тех, кого она знала. Жертву нет необходимости как-то удерживать, сжимать твердой хваткой ее ноги и расправленные в стороны руки. Она не фанатик. Просто сила убеждения, с которой воздействовали на ее сознание, достаточно велика. И это определенно облегчает мою работу. В противном случае мне бы пришлось слушать ее истерику и мольбы о пощаде. Ненавижу все эти слюни и сопли.

      Но девушка и вправду хороша собой. Страстная, статная, ей бы впору быть стиснутой в мужских объятьях, таять и млеть в ласках. Ей бы без ума любить и быть горячо любимой. Однако, времени восхищаться манящим девичьим телом у меня нет, таковы условия моей работы. Никаких лишних контактов с жертвой быть не должно.