Истории «Райского уголка». Кристина Хачатуровна Кузикянц

на мигающую красную лампу. – Надо работать. Меня ждет мадам Ковальчук.

      Лиза схватила тонометр и стремительно подорвалась с места.

      – Что случилось, мадам? – спросила Лиза.

      – Лиза, дорогая, мне так плохо. Померь давление.

      Мадам Конь сидела на краю кровати. Вид у нее был бледный и неважный. Лиза без лишних слов, принялась за дело.

      – Давление в порядке. Пульс в норме, – сказала Лиза. – Что вас беспокоит?

      – Мне очень плохо. Очень.

      – Вызвать врача? – уточнила Лиза.

      – Нет не надо, – вздохнула мадам Ковальчук. – Он не поможет.

      – Так в чем дело?

      – Душа болит, – грустно ответила мадам, придерживая руку на груди. – Все из-за этой стервы, Элеоноры.

      «Опять мадам – причина потревоженных душевных ран», – подумала Лиза. Она очень быстро осознала основное правило сестринской деятельности. Заключалось оно не только в выполнении должностных обязанностей, но в большей степени в лечении словами, пребывании рядом с больными, поддержке их. Уколы уколами, капельницы капельницами, а доброе слово, поддержка порой эффективнее любого лекарства. Только преданные лечебному делу сотрудники и просто люди с большим сердцем могли быть милосердными и находить общий язык с каждым пациентом. Иногда больного надо всего лишь выслушать. Мадам Ковальчук явно была настроена поговорить откровенно. Лиза села глубже в кресло, не стала перебивать и дала возможность выговориться.

      – Как видишь, красавицей я никогда не была, – указывая на свое лицо, безрадостно произнесла мадам Конь. – На любителя. А мужчины предпочитают женщин-кошечек: красивых, мягких, пушистых, заботливых, хозяйственных и покорных. Еще лучше, если дамы будут держать рот на замке и не часто высказывать свое мнение. Но, как понимаешь, это все не про меня. Что непривлекательная внешность, что мой волевой характер и боевой нрав, годами отточенный спортом, – все это отпугивало сильных кандидатов. В девках не ходила. У меня были мужчины. Но ко мне словно магнитом тянуло слабых.

      Ковальчук встала с кровати и медленно подошла к своей стене почета и славы, где на полках аккуратно были разложены ее награды, медали, кубки и грамоты, привезенные из дома. Стена переливалась золотыми отблесками металла, пестрила разноцветными лентами медалей, гравировками, напоминающими о ее выдающихся достижениях.

      – Спорт не любит слабых. Они там не задерживаются, – рассматривая свои награды, продолжила мадам Конь. – Я привыкла быть сильной и напористой. Добиваться целей и брать любые преграды. И своим ученикам-спортсменам я наказывала быть сильными как в спорте, так и в жизни. Бороться до последнего, до самого конца, чего бы это ни стоило.

      Мадам Конь поправила на полке выбившийся из ряда кубок. Затем вернулась на место, опустившись на кровать напротив сидящей в кресле Лизы.

      – Спорт – это вся моя жизнь, – твердо произнесла Ковальчук. – Но, как любой женщине, мне хотелось бабского счастья. Однако с мужем мне не повезло: