Хрaнитель. Геннадий Пашков

смотрел в лицо умирающему мужчине, тело которого было проткнуто несколькими кусками стальной арматуры. Этот умирающий солдат из последних сил протягивал ему пульт дистанционного управления огнем, с единственной мигающий красной кнопкой на нем. Кенни смотрел ему в глаза, понимая, что помочь ему он уже не сможет. Но не сможет и уйти.

      Не сможет убежать от этого взгляда. Понимая, без слов, о чем его просит этот человек, из глаз которого текли слезы, а губы просили прощения.

      ОН – не сможет убежать и забиться в какую-то нору.

      И почему-то, он не испытывал страха. Кенни никогда не считал себя бесстрашным героем как в голо-сериалах. Но и трусом себя он тоже никогда не считал. И дрался с мальчишками с соседней улицы, и прыгал с парашютом с вершины шпиля городской ратуши, куда тайком, местами по внешней стене, пробирались они с теми же мальчиками с соседней улицы.

      Страх прошел, как только на него упала тень от планетарного бомбардировщика. Как он может бояться, когда там внизу, в нескольких кварталах дальше по их улице, в бомбоубежище, его мама, сестры и браться. Мальчишки с соседней улицы, с которыми он постоянно бегал на речку, и поднимался на шпиль ратуши. Вредная тетка, со странным именем Вася. Девчонка из соседнего подъезда, со смешными кудряшками.

      Кенни, осторожно вынул, пульт из рук солдата. И аккуратно закрыл его стекленеющие глаза.

      …

      Когда громада бомбардировщика наползла на остатки батареи, закрыв собою солнце, из руин поднялась одинокая фигурка. И взгляд больших, голубых глаз, устремился вверх. И рука, с зажатым пультом общего огневого контроля, поднялась вверх. Пусть видят! Пусть знают!

      Они увидели. Но, что можно успеть за мгновение. Когда гашетка бомболюков уже утоплена и открываются защитные створки. Эти 3 секунды и стали их роковой чертой. Чтобы прекратить сиквенс сброса бомбовой нагрузки нужно быть специалистом флота и знать блокирующие коды, которые, из соображений безопасности, в базы ИИ корабля не добавлялись.       Поскольку экипаж анклавцы собирали в ускоренном порядке из того, что было, разумеется, никто не проверил этот факт. Возможно, даже и не задумался об этом.

       Залп плазменных орудий зенитной батареи был как сама кара Господня! Способная уничтожать цели на высоких орбитах, сейчас она выпустила свои заряды, практически в упор. Никакой силовой щит, даже если бы он был бы включен, но который локально, как раз и отключается в момент сброса бомбовой нагрузки, неспособен удержать такого удара, на таком расстоянии. Когда же от попаданий детонировали боеголовки бетонобойного типа, которыми было набито брюхо бомбардировщика, все было кончено.

      Теперь на этом месте стоит монумент и искусственное озеро напротив. Высвободившаяся энергия взрыва всего боекомплекта, зажатая между бомбардировщиком и поверхность буквально выжгла в ней глубокую впадину с оплавленными до состояния стекла краями.

      Купаться в нём запрещено. Очень глубоко. Хотя, на каждый выпуск кадетских корпусов – находятся смельчаки, что переплывают это озеро. В оба конца.