Скелеты в шкафу никогда не врут. «Letroz» Вадим Смольский

ордена Трёхлучевой звезды, магистр…

      – Достаточно, – остановила герольда магичка и, не дожидаясь приглашения, села за стол.

      Это случилось в самом начале приёма – её представили первой после Кобыслава, но уже тогда это задало тон всему мероприятию. На Келестию было непрерывно обращены почти все взгляды гостей. Каждый её жест, движение, слово или смешок ловили как зайца в голодную пору.

      Причиной тому был не только крайне необычный статус гостя. Даже Рентан, человек максимально далёкий от любви и вопросов красоты, едва мог оторвать взгляд от магички. Келестия была экстраординарно красива и умело это подчёркивала, хотя в её одежде не было ни намёка на пошлость. Ни единого лишнего выреза, недостающих сантиметров юбки и прочих банальностей.

      Лекарь понимал, что эта внешность есть результат кропотливой и долгой работы, а не естественный дар природы. Да и сомнительно, чтобы архимагом магического ордена и магистром чего-то там мог стать подросток. А Келестия имела внешность в первую очередь подростка, пускай и крайне до притягательной неестественности приукрашенную. Правда, вела себя магичка отнюдь не соответствующей внешнему возрасту. Держалась она высокомерно, отрешённо и крайне невозмутимо, а ведь внимания на неё было уделено даже слишком много. Именно это сочетание высокомерия и запретной красоты почти ребёнка создавало гремучую смесь, наверняка заставившую потерять голову не одного глупца.

      Однако даже в этой, казалось бы, почти идеальной картинке присутствовал своей изъян. Малозаметный, но тем не менее располагавшийся у всех на виду – взгляд. Не ребёнка или умелой обольстительницы. Взгляд совсем не человека, а существа, твёрдо убеждённого в своём превосходстве над кем бы то ни было. Ни одному заклинанию такое замаскировать не под силу.

      И Рентану было вдвойне неуютно, когда этот самый взгляд он то и дело ловил на себе. Среди всех прочих, включая влюбившегося по уши Кобыслава, Келестия предпочитала смотреть в сторону лекаря. Словно изучала его и примерялась. Причём делала она это крайне умело, поэтому почти незаметно – куда там до неё неискушённому в подобных застольных интригах лекарю!

      Тем не менее ни разу за время основной части застолья они не обменялись ни словом, ни жестом. Да и это было трудно осуществимо, когда они сидели на почти противоположных концах стола. Но то, что разговор неизбежен, Рентан нисколько не сомневался, и не только он.

      По правую руку от лекаря сидел пожилой мужчина с непроизносимым именем Мштишлав Собльзецкий. Занимался он выделкой кож и заработал на этом целое состояние, а также весьма специфический, уже неизлечимый запах, который преследовал его по пятам круглосуточно. Правда, всё это досталось ему совсем-совсем не даром. Судя по непрерывному бормотанию, бегающим глазкам и в целом повышенной нервозности, ценой богатств стал разум.

      Его сосед по левую руку, некий Божек Вротебок, – судя по расположению за столом кто-то малозначительный, но вот точнее Рентан сказать про