Восстание. Александр Грин

а гулкий набат одной из церквей предместья Черного Месяца внезапно огласил город. Звонарь, упираясь ногами в дубовую трехаршинную доску, лупил по колоколу тяжеленнейшим языком. Разрываемый воздух мчался на улицы сплошным гулом.

      Жители повыскакали из домов. Везде запирались ворота, патрули стреляли в воздух, обезумевшие извозчики мчались вскачь, женщины спешили укрыться. Черная толпа обливала углы, переливаясь с площадей в переулки и обратно силой мгновеннейших впечатлений.

      Раздавались страшные вопли-крики, погасло электричество, заблестели факелы.

      Выступали, распевая хором, медленные и грозные шествия. Все расступались перед ними. Через улицы словно ветром переносило стаи мальчишек.

      Колокол продолжал бить по слуху и нервам.

      В черных высоких кузницах толстые кузнецы, засучив рукава, ковали ножи и пики; звон стали и шум мехов, красный ад горнов и шипенье закалки веселили отчаянных тружеников.

      Президион выехал на коне. Длинные седые волосы предводителя трепались по ветру из-под широкополой остроконечной шляпы; дырявый плащ развевался как знамя; изможденное лицо пылало неукротимым огнем.

      Он был смешон, страшен и свят.

      Попадали столбы, опрокинулись телеги и кареты, сгрудились мостовые, начался бой, пальба на всех перекрестках.

      Звонарь звонил на разрыв сердца; наконец сердце разорвалось, и горбун, вскрикнув, упал.

II

      Президион узнал, что успех восстания может обеспечить только гибель Ферфаса. Поэтому, отдав тайным агентам приказ изловить мошенника, предводитель отдался течению бурных событий.

      Сила Ферфаса (о чем знали далеко не все) заключалась в его аппетите. А главное – в его знаменитых словах, сказанных на многолюдном собрании месяц назад.