На грани времен. Ирина Юльевна Енц

счастливая жизнь. Но, видно, не судьба была Федосье в радости долго пребывать. Беда подкралась змеей весенней, ядом гадючьим полной. Случился пожар в деревне и сгорел сынок вместе с беременной снохой. Только Глебушку, внучка Матвей из огня и успел вытащить. Федосья клясть судьбу не стала, все свои силы положила, чтобы Глеба вырастить, воспитать, да мудрость предков передать. Только вот незадача… Не дадено было Глебу и малой толики того дара, что у самой Федосьи был. Вот и гадала она, кому после смерти передаст службу свою, Грань сторожить. С этими горькими мыслями она и уснула. Снился ей волчий вой, да Лютый, который стоял на пороге дома, будто силясь сказать что-то важное.

      Утром баба Феша проснулась, что называется «ни свет, ни заря», и сразу принялась за дело. Подбросила в горнило пару сухих березовых поленьев и принялась хлеб выкатывать. Метель, бушевавшая вчера, словно сорвавшаяся с цепи бешеная собака, к утру затихла. Когда небо на востоке стало светлеть, у нее уж и хлеб на поду был готов, и пироги в двух чапелах[1] поспели, наполняя дом ароматами печева. Но, почему-то, покоя все эти домашние привычные хлопоты так ей и не принесли. И с каждой минутой беспокойство все больше одолевало бабу Фешу.

      Она вышла на улицу, чтобы встретить рассвет, как и подобает Знающей. Но солнце так и не смогло пробиться сквозь липкую пелену серых тяжелых облаков, нависших низко над землей. Нагромождения скал на вершине холма совсем не было видно. Их закрывали чернильно-фиолетовые тучи, которые клубились словно варево в ведьмином котле. В воздухе чувствовалось напряжение, будто перед сильной грозой летом. Только вот, какая может быть гроза в феврале месяце?

      Баба Феша покачала головой, проговорив тихо:

      – Ох, не к добру это… Чует мое сердце, не к добру… Что-то грядет…

      Она тяжело вздохнула, покачав головой, о отправилась в сараюшку. Хоть дождь, хоть снег, хоть камни с неба, а животину следовало накормить, напоить, Манюню подоить, а потом уж и мировыми проблемами заниматься. Закончив с хозяйственными делами, погладив каждую курочку, поговорив с козой, выслушав ее жалобы, баба Феша вернулась в дом. Процедила молоко, налила немного в миску нетерпеливо отирающемуся возле ее ног коту, и опять пошла на улицу. Очень нужно было понять, что не так в окружающем мире, оценить свои возможности, чтобы попытаться предотвратить надвигающуюся катастрофу. А то, что она надвигается, баба Феша уже нисколько не сомневалась. Она встала посреди поляны, вытянув руки перед собой, и, словно слепая перед стеной, стала «ощупывать» пространство вокруг себя. Ладони начало покалывать, будто отскочившими от горящих поленьев искрами. Материя пространства пребывала в слабом волнении, словно вода в озере под порывами несильного ветерка, слегка подергиваясь рябью. Но уж кто-кто, а она-то точно знала, что эта самая «рябь» и есть предвестник грядущей бури. Вложив немного силы, постаралась волнение успокоить. В ближайшем окружении, вроде бы, все стало затихать. Но через некоторое время, вновь «ветерок» пробежал