По ту сторону моря. Екатерина Андреева

высохшим болотам,

      По чуждым берегам.

      Иди сквозь шелест духов,

      Чрез прошлого курган,

      Через чащобы слухов,

      Что залил океан.

      Там Древо многоликое

      Иссохшее растет,

      Мудрейшее, великое

      Хранит секрет и ждет.

      Иди крутой дорогою,

      Но только не забудь:

      Сквозь бездну черноокую

      Проложен этот путь.

      Где верх – там низ окажется,

      Где низ – там небосвод,

      Все, что привычным кажется,

      Обманом предстает.

      И дует ветер грозный,

      Все стонет и скрипит,

      В час самый темный, поздний

      То Древо говорит.

      Вопрос услышат ветки,

      Ответ прошепчут в тишь,

      И тот, кто заперт в клетке, —

      Того освободишь.

      Заплатишь цену эту

      За истину и ложь,

      Склонившись Тьме и Свету,

      То Древо ты найдешь».

      Она замолкает и отворачивается, безразлично рассматривая стены. Я же перевожу взгляд на стекло, ища глазами Кристину. Та только пожимает плечами и кивает в сторону пленницы.

      – Что все это значит? – мой голос слегка осип. – Это какая-то несуразица.

      – Это подсказка, – она снова усмехается, поворачиваясь ко мне.

      Я не могу отвести от нее взгляда. Мне жалко ее, но жутко.

      – Подсказка для чего?

      – Для всего, – она обводит рукой комнату, – для всего, что здесь и что дальше.

      – Неужели так сложно сказать яснее? – я немного раздражаюсь. Мне плохо, я не знаю, сколько еще смогу продержаться в этой комнате. А еще я лихорадочно пытаюсь придумать, как вытащить ее отсюда.

      – Это не я придумала песенку и не я решила, что тебе пора ее услышать, – она снова начинает петь и отворачивается от меня.

      – Кто решил? Кто придумал? Пожалуйста, – я опускаюсь рядом с ней, – скажи мне.

      В этот момент она резко оборачивается, вцепляется мне в воротник и притягивает к своему носу.

      – Ты не прогонишь его навечно. Смирись! – выпаливает она.

      В комнату врывается стража, но пленница уже сама отпускает руки и снова начинает петь.

      – Все нормально, – хриплю я, не желая, чтобы ее ранили, – со мной все в порядке.

      – Покиньте комнату, это становится небезопасным, – ровным тоном произносит страж, и я позволяю увести себя.

      Песня звучит все громче и громче, она почти кричит, но заслон вновь опускается, скрывая и стекло, и комнату с безумным существом внутри, и все звуки. Наступает тишина.

      – Она знает тебя, это очевидно, – сухо произносит Кристина.

      – Да, но мне она незнакома. И то, что она говорит… полная чушь.

      Мое сердце бешено колотится. Не могу ни о чем думать.

      – Мы отправим ее на лечение.

      – Только не обижайте ее…

      – Это не твоя забота! – голос девушки звучит резко. – Город – твой дом, не забывай об этом!

      – Я помню. И никогда не забуду, – глухо отвечаю я.

      Мы выходим, Кристина продолжает мне что-то говорить,