Блуда и МУДО. Алексей Иванов

уже который год спихиваем, а город не берёт! Там уж развалилось всё, наверное. Роза Дамировна, как Троельга в Интернет попала?

      – А я откуда знаю? – изумилась Розка. – Я-то про эту Троельгу в первый раз слышу!

      – Ничего не понимаю… – обескураженно прошипела Шкиляева.

      – Какие американцы?! – вдруг заорал Каравайский, наконец сообразивший, что к чему.

      – Да вон, Софья Ивановна в курсе… – Шкиляева кивнула на русокосую девушку. – Это наш новый сотрудник. Опёнкина. После педучилища, да?

      – У меня вместо диплома летняя практика у вас, – тихо сказала девушка, краснея.

      Все педагоги повернулись на Софью Ивановну. Моржову девушка очень понравилась. Она была пухленькая и уютная, как альков. Моржов почувствовал, что Щёкин от симпатии к девушке даже увеличился в размерах.

      – Что там такое случилось, Сонечка? – стараясь не напугать девушку, ласково спросил Костёрыч.

      – На сайте районного департамента образования была реклама летних детских лагерей, – робко пояснила Соня. – Там и ваш лагерь был – Троельга. Какие-то американцы его выбрали. Прислали факс и уже оплатили одну смену для своей группы. Седьмого числа заезд. В департаменте не знали, что этот лагерь у вас закрыт… А меня сюда на лето работать направили. Если смогу, то осенью меня возьмут на ставку…

      – Да в Троельге всё развалилось уже, наверное! – закричал Каравайский. – Я давно уже говорил, что надо оттуда столы теннисные вывезти, а мне «нет машины», «нет машины»!..

      Соня опустила голову и съёжилась, будто ожидала, что её сейчас будут бить. Розка смотрела на Соню с какой-то плотоядной улыбкой, а Милена – с жалостью и снисхождением.

      – Феличата!.. – едва слышно запел воодушевлённый Соней Щёкин и со значением покосился на Моржова. – Трататата-тата-та, тата-татата… Феличата!..

      – Погоди петь, – шепнул Щёкину Моржов. – Сейчас Шкиляиха какую-нибудь блуду пообещает.

      – А что, Галина Николаевна, нельзя написать иностранцам, что с лагерем вышла ошибка, и деньги обратно им перечислить? – рассудительно спросил Костёрыч.

      Шкиляева потеряла дар речи и только всплеснула руками.

      – В-вы сами-то понимаете, как это будет в-выглядеть?.. – еле выговорила она.

      – Как? – спокойно поинтересовался Костёрыч.

      Шкиляева отвернулась и некоторое время смотрела в окно, словно взглядом излучила излишнюю энергию.

      – Д-детский сад! – с чувством произнесла она.

      – Америка в нас ракету запустит, – едва разборчиво пробурчал Щёкин и ещё менее разборчиво добавил: – Шкиляевой в зад…

      Розка, расслышав, уронила взгляд себе на колени, сжала губы и надула щёки, чтобы не прыснуть.

      – К нам что, часто американцы приезжают, да?! – повернувшись к Костёрычу, гневно закричал Каравайский так, будто Костёрыч что-то у него отнял.

      Моржов понимал, что для Шкиляевой поступить вопреки приказу начальства всё равно что застрелиться. А признаться в своей ошибке – хуже, чем