Время Музы. Сакевич Лёля

с которым он не отставал от своего выбора. Чем неимоверно раздражал Елену, вынуждая подтрунивать над собой. Гронский стоически терпел унижения, а порой и побои, лишь бы быть рядом с ее неприступной подругой.

      Когда Елена вышла замуж за Николая Энова и родила меня, то я как-то незаметно стала воспитанницей Гали. Прошло время, но ничего не изменилось: подруги общались, мамуля издевалась над Гронским, а Галина спокойно его френдзонила. Но однажды, десять лет назад, мама исчезла. Поссорилась с отцом и свалила в неизвестность. Искали везде, даже полиция занималась, но, видать, мы с папой, тетей Галей и Гронским ее так задолбали, что она решила к нам не возвращаться. Боты в полиции уверяли, что в последний раз камеры ее зафиксировали в Питере. Ну и ладно, не нужны мы ей – проживем, не потрескаемся! Папку только жалко…

      Так вот, последние десять лет тетя Галя взяла меня под свое сонное крыло. И теперь, ни с того ни с сего, позвала старого одноклассника на мой отчетный спектакль. С чего бы это?..

      На чай у тети Гали я не поехала намеренно, не хотелось еще раз встречаться с гадким Гронским. А чтобы особо не расстраивать старушку, я нашла себе отличное оправдание – сразу после вручения диплома умчалась в Сибирь, так как «неимоверно соскучилась по папулечке». Уже дома мне пришлось долго игнорировать просьбы наставницы ознакомиться с предложением Гронского, согласилась лишь после того, как об этом попросил отец. Видать, тетя Галя оказалась настолько занудной, что и Энова достала, а уж тот в свою очередь добрался до дочери.

      Флегматично пустив колечко дыма из трубки, он сказал мне как-то вечером:

      – Знаю, Гронский – господин весьма скрытный, потому сомневаюсь, что его вакансия покажется тебе интересной и выгодной. Но, душа моя, это твое первое рабочее предложение, поэтому хотя бы из вежливости, будь добра, ознакомься с пакетом. А уж после с легким сердцем можешь писать отказ.

      Да, отец был всегда такой… эээ… немного странный, старомодный, будто из другого века. Но я его люблю и ценю его мнение выше прочих. Поэтому я почесала в затылке и решилась все же прочитать давно висящее на почте объемное письмо.

      Адресантом выступал некий научно-исследовательский институт с невыговариваемым названием. Признаюсь, я даже засомневалась, что моя скромная особа могла заинтересовать столь серьезных ученых. Но аватарка показала, что ученые в институте так себе, не особо умные, потому что на фото старательно высовывал язык сам Гронский в образе Эйнштейна. Это ж надо: наш Андрюшка – целый генеральный директор, профессор истории, да еще и бывший депутат Государственной Думы. Тот еще Киса Воробьянинов. А по нему и не скажешь… Каким-то непостижимым образом институт объединял культурологию с хронологией и историю с физикой. Тут же трудились биологи, нейрофизики, квантовые механики, генные инженеры и конструкторы. Понятно, все работали заочно, хотя в официальном адресном поле был указан конкретный офис в Москве на Пресненской набережной.

      Чем точно занимался