Русалки. Сборник рассказов. Евгений Плаксин

всё-таки пришел, – сказала одна из них. – Не испугался, и мы решили поговорить с тобой, как и обещали.

      – Пришел? – попытался я возразить. – Как это пришел? Вы меня куда-то затащили, и я не пойму – где я?

      – Понимать тебе ничего не нужно, а только слушай, – продолжала та с разными глазами. – В ту первую встречу ты вместо глупого испуга проявил интерес исследователя, человека преданного и по-настоящему любящего окружающий мир, и мы даже почувствовали твоё теплое дыхание на наших телах. Вот поэтому ты здесь, с нами.

      – Но что это? Сон? Я без сознания? – я то ли подумал, то ли произнес вслух. – А где лягушата? – почему-то спросил я. – Где тот с выпученными наглыми глазами, который пытался мне возражать?

      – Лягушонок был наказан за непристойные издевки. И те лягушата вообще не могут быть в этом месте. А ты – в сознании.

      Я решил было встать, но какая-то сила прочно меня держала на месте.

      «Что вы можете мне рассказать, какую правду, если обретаете на дне?» – думал я про себя, разглядывая перед собой эти страшные фигуры.

      – В наших книжках пишут, что вы все утопленницы, – сказал я вслух. Мне хотелось услышать их историю. – Так ведь?

      – Ну да, начитался Гоголя… А на самом деле ведь ему действительно была открыта правда иного мира, а всем он казался безумцем. Правду? А ты хочешь ее знать? Не станет тебе жутко?

      «Читают мои мысли…», – пронеслось в моей голове.

      – Твоё сознание – это мы, – ответила на мои мысли одна из них. – И все твои мысли и чувства находятся в нашей власти, поэтому мы все знаем о твоем окружении и о тех, кто тревожит наш покой.

      – То есть вы знаете всех наших рыбаков?

      – И рыбаков и охотников с твоей базы.

      – Ну и зачем вам это надо? Их ведь там полно, и все они меняются каждый раз, – удивлялся я.

      – Надо. И скоро узнаешь, зачем, – ответили русалки.

      Разговаривая, одна из них поправила свои волосы рукой. Рукав сполз, и я увидел тонкое запястье, а изящество кисти ее руки могло бы очаровать любого художника. Даже само движение руки было каким-то необычайно грациозным и волшебным. Вот бы в мраморе это сохранить! Сквозь густую копну волос я увидел ее изящный подбородок и пышные губы. Только бледно-голубой цвет кожи и синие прожилки на кисти руки и страшные кривые тонкие пальцы пугали и вызывали тревогу.