Ты – моя половинка. Елена Вернер

А ведь так не терпелось!

      Режина вся была такая же узкая и тонкая, как ее губы. Высокая, остроносая, сухопарая, с ловкими руками и цепкими птичьими пальцами, прямой спиной, вздернутым подбородком и ироничным скуластым лицом. Она бы напоминала заточенный карандаш в своей юбке с завышенной талией, если бы не пышная блуза нежно-персикового цвета. Что-что, а одеваться Валевская умела.

      Все еще раздраженная, она села на подоконник. Разрез на юбке обнажил баснословно дорогие фильдеперсовые чулки. Она закурила, вставив одну из своих неизменных папирос «Герцеговина флор» в мундштук. На тонкой шее нервно билась жилка.

      – Нет, ты подумай, Мари. Это я-то дура… – проронила она, сбивая пепел папиросы ломким пальцем.

      – Она не со зла, – попыталась успокоить ее Марина. – Просто балованная девочка…

      Режина взвилась:

      – А ты вообще опоздала. Глаза как у чумной кошки. Влюбилась, что ли?

      Не в бровь, а в глаз. Марина вспыхнула и отвела взгляд.

      – Я замуж выхожу, – пробормотала она почти виновато. Она так готовилась весь день преподнести свою новость, и вот… Все наперекосяк.

      – Ну-ну… И кто он, счастливый избранник?

      – Коля. Николай. Он врач, хирург. И музыкант немного…

      Режина затушила папироску, вдавив ее в пепельницу. Спрыгнула с подоконника, взяла со стола портновский метр и подошла вплотную к Марине. Прежде чем та успела что-либо понять, сняла с нее мерки, быстро черкнула карандашом на листе цифры со старомодными завитушками.

      – Ну, слишком длинное делать не станем, тебе не венчаться… Фату-то надо? – опытным глазом окинула Режина талию своей подопечной. – Или поздно уже?

      – Режина Витольдовна! – потупилась Марина.

      – Вот уж и спросить нельзя! Мало ли. Может, ты у нас тоже пару «стаканов воды»[4] до свадьбы хлопнула, я ж не знаю… – усмехнулась Валевская.

      – Я не такая, – обиженно отрезала Марина.

      – Ну-ну, детка, будет! – Валевская цепкими пальцами приподняла Маринин подбородок и заглянула в глаза. – Будто шуток не понимаешь.

      Ну и шуточки, подумала Марина, но вслух сказать не осмелилась.

      – Мы только вчера познакомились…

      Валевская замерла. Помолчала с минуту, улыбнулась. Если и удивилась, подумала про себя Марина, то никак это не проявит. Ох, только бы не начала отговаривать…

      – И когда свадьба?

      – Еще не знаю, – пожала плечами Марина.

      – Вот что, Мари. Не раньше июля, поняла меня? А то не успею, заказов тьма. А этот твой Коля-Николай-врач-музыкант… Пиджак-то приличный у него имеется?

      Марина снова пожала плечами.

      – Ладно. Приведешь его как-нибудь сюда. Москвошвеевский брать и не думай – нечего позориться и меня позорить. Мерки сама сниму. Будут вам от меня наряды в качестве подарка. Идет?

      Марина бросилась было на шею благодетельнице, но Валевская поморщилась и отстранилась:

      – Мари, ты же знаешь, я этого не люблю. Я-то надеялась,

4

Намек на теорию «стакана воды», из которой следовало, что удовлетворить сексуальные потребности можно так же легко и без предрассудков, как выпить воды.