В понедельник, 13-го. СОНИЧ МАТИК

продолжал издавать противные трели. Сергей Владимирович снял трубку и быстро нажал рычажок. Трубка осталась лежать на столе.

      Нина Ивановна цокнула, покачала головой:

      – Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Сережа.

      – Очень хорошо понимаю, а вот что делаешь ты?

      Нина Ивановна посмотрела на часы, охнула и пошаркала в кухню, на бегу причитая:

      – Ты же, верно, дома будешь обедать. Надо в магазин успеть. В аптеку заскочу… Ох времени уже… Я быстро, Сереженька.

      – Мам, мне ничего не надо! Не беспокойся. Но ты иди, проветрись. Тебе надо больше гулять. ― Сергей Владимирович продолжил распаковывать коробку, на крышке которой красовался усатый человечек в кепке и комбинезоне.

      Когда Нина Ивановна промчалась с кухни в свою комнату со словами «Надо поесть бульона и все пройдет», Сергей Владимирович открыл крышку бара и достал бутылку.

      Когда Нина Ивановна в теплом платье и платке шла в прихожую, Сергей Владимирович уже подключил приставку к телевизору и грел в левой руке бокал коньяка, а в правой ― джойстик от Денди.

      Нина Ивановна притормозила:

      – Может, ты посчитаешь, что это не мое дело, но я все-таки скажу. Мне совершенно не нравится, что ты утром пьешь и бездельничаешь.

      – Мама-ан! ― Сергей Владимирович поднял бокал. ― Твоё здоровье!

      – Ну как же так! ― в голосе Нины Ивановны слышались нотки бессильного женского расстройства, как в его школьные годы на уроках биологии, когда весь класс бунтовал против его мамы, она вот так же причитала «Ну как же так!», а он молча злился на одноклассников. Тогда он мысленно высчитывал, сколько процентов от стоимости лодки накопил, выполняя домашки по геометрии, сколько процентов сэкономил с обедов, сколько еще нужно, чтобы купить эту чертову лодку посадить в нее маму, которая так любит море, и уплыть из Сестрорецка в Геленджик. ― Ну как же так, Сереженька! Столько сил вложено в твою карьеру, столько времени… К чему это приведёт, ты подумал? Ведь ты уважаемый человек в Девяткино…

      – Не расстраивайся попусту. Лучше скажи, тебе нравится жить в Девяткино?

      – Ну-у-у… Здесь у нас коттедж. Тебе до офиса не так далеко…

      – Мама! ― прервал ее Сергей Владимирович. ― Я спрашиваю «нравится или не нравится»?

      – Честно говоря, когда мы с тобой жили в Сестрорецке, мне нравилось больше. Но надо благодарно принимать то, что имеешь, ― при этих словах Нина Ивановна воздела глаза к небу. ― Большего я и не желаю…

      Сергей Владимирович поставил стакан, отложил джойстик, подошел к Нине Ивановне и заглянул ей в глаза:

      – Ты уверена, что не надо желать большего?

      – От добра добра не ищут!

      – М-да… Пожалуй, я иного мнения.

      Сергей Владимирович отводя взгляд, вздохнул. Сходил в прихожую за плащом Нины Ивановны. Придерживая его, пока мама одевалась, оглядел поношенную ткань, заботливо пригладил загнувшийся воротничок:

      – Что бы ты хотел на обед? Ужинать тоже будешь дома? А завтра? ― тревожно спросила Нина Ивановна, видимо, рассчитывая объем покупок.

      – Не знаю, мам…