1993 год. Назад в СССР, или дети перестройки.. Вета Веточкина

низком кресле.

      – А вот и мой сюрприз! – Алексей хлопнул в ладонь, потирая руки, – что, не узнаете друг друга?

      Незнакомец плавным, медленным движением поднялся из кресла. В первое мгновение Сашка не разглядел в полумраке его лицо, но вдруг в голову ударило.

      – Бог ты мой! Колычев! – вырвалось у Сашки, и руки их соединились в рукопожатии. – Какими судьбами?

      – Да такими же, как и ты, – улыбнулся Колычев.

      Александр отчётливо помнил его – Сашку Колычева, дружка Алексея. С Лёшкой тот, кажется, вместе учился на телемастера, и втроём они иногда ходили на пляж или в кафе. Сашка никогда особо не дружил с этим красавцем-атлетом (одно время Колычев занимался атлетической гимнастикой), считая его в глубине души неумным, самолюбивым и избалованным человеком. Да и тот, как Сашка чувствовал, не особо его жаловал. Постоянно подкалывал за костлявое телосложение и вообще считал его мальчишкой, ничего не мыслящим в этой жизни. После отъезда Алексея Рыжев не видел больше качка, так прозвал он Колычева. И вот теперь…

      – Лёха, ты что устроил встречу старых друзей? – спросил Александр, удивлённо и радостно вскидывая брови.

      – Именно, братец, – Алексей опустился в кресло, утонул в подушках, закинув ногу на ногу. Безукоризненный серый костюм на нём отливал сталью, как и глаза его хозяина, блестевшие в полумраке комнаты.

      – Садитесь, что вы встали? – оба Сашки опустились в кресло напротив Алексея.

      – Это что, мы тут жить будем? – простовато спросил Сашка Рыжов, с интересом и долей восхищения, оглядывая салон.

      – Да, это будет нашей гостиной, спальня в другой комнате, – ответил Князев, – Как, ничего вроде номерок?

      – Да, не слабо, – подал голос Колычёв, – я смотрю, тут и видак есть, – он указал на подставку с цветным телевизором.

      Наверху действительно стоял видеомагнитофон.

      – «Электроника ФМ», – продолжил атлет, презрительно скривившись, – туфта.

      – Ну, – Алексей развёл руками, – узнаю, былые амбиции. Ты всё такой же, ничуть не изменился.

      – Нет, почему же? – Колычев произнёс это с нотками нравоучения и чуть-чуть даже хвастовства, – у меня руки уже 47 см.

      – Ничего себе,– с иронией, даже не скрывая её, протянул Рыжов. Он перегнулся, протянул руку и пощупал двумя пальцами мощный бицепс Саши.

      – Здоров, здоров, всё та же чёрная футболка, как же, помню!

      Колычев чуть улыбнулся, самодовольно, гордо, он уже умел владеть собой. Только его красивое лицо приняло обычное презрительно безразличное выражение.

      – Знаете, мужики, а я всё-таки страшно рад нашей встрече! – Алексей ещё больше развалился в кресле. В его позе было что-то раскованное, даже изящное, – подумать только, пять лет прошло, целых пять лет, и мы снова вместе.

      – Ну чего, рассказывай, как жизнь? – спросил Колычев, – помнишь свою записку «Не могу так жить»? – передразнил он Алексея, и все рассмеялись, вспомнив былое.

      – Дурачок! – как-то ласково добавил Колычев, – ну, и сбылись твои мечты, неисправимый ты идеалист?

      – Как