212 дней в аду. Битва за Воронеж. Арсений Галяев

куда-то за ними. Его уронило взрывной волной. Пулемёт он выронил, каска свалилась с его головы. Он был оглушён, в ушах звенело, голова гудела. Из воронки ему протянул руку Алексей. Михаил тяжело пополз к воронке, ухватился за руку друга, и тот втащил его в воронку. На них бежали пятеро немцев. Михаил выхватил люгер. Выстрел, один, другой, третий… Немцы попадали. Люгер Михаила остался без патронов. STUG не имела пулемётов, а стояла она слишком близко для выстрела из пушки и потому люк открылся, появилась рука и выбросила наружу гранату. Раздался взрыв, и Михаил потерял сознание.

      Глава 5

      Михаил пришёл в себя. Его перевязывал Алексей. Окровавленные бинты были по всему телу: на ногах, руках, на плече, стягивали грудь. Только тут он почувствовал сильную боль. Алексей вколол ему морфий. Боль начала затихать. Алексей потащил его к дому, где, судя по звукам, оборонялись остальные красноармейцы. Но он не успел дотащить его: Рядом появились немцы, но вдруг их сразила автоматная очередь. Михаил начал терять сознание, и успел увидеть только склонившегося над ним человека в пилотке.

      Очнулся он уже в медсанбате: над ним, в руках военврача, качалась лампа.

      – Очнулся – вот и хорошо, жить будешь. Но тебя придётся отправить в госпиталь.

      Михаил был очень слаб для беседы и только спросил:

      – Что со мной произошло?

      – Контузия, ранение осколками, капитан Лесников сказал, что это была граната.

      – Я вернусь в строй? – с надеждой спросил Михаил.

      – Вернёшься. Сейчас на Воронежском фронте необходим каждый боец. Главное – ты выжил, а ранение твоё несерьёзное, тебя поставят на ноги.

      У Мишки отлегло от сердца. Он так боялся, что кости перебиты, что ему ампутируют ногу или руку и комиссуют. Но ранение не глубокое, кости целы, а мясо нарастёт.

      – А как же Алексей? А остальные солдаты, обороняющие дом №7? – подумал Михаил, – Ведь самоходка поехала как рас в сторону их дома, а немецкие пехотинцы вряд ли позволят подобраться к ней, чтобы сжечь.

      Алексей мог остаться в живых – он тащил раненного Мишку, а потом их нашли наши бойцы. И если дом взят, то полягут ещё многие, пытаясь отбить его.

      Терзаясь этими мыслями, он не заметил, как уснул. Часа через два его разбудили санитары, помогли подняться и уложили на носилки. Пока они несли Мишку у него закружилась голова – носилки раскачивались, как лодка на волнах.

      Всех тяжелораненых, в том числе и Михаила, погрузили в кузов полуторки, как называли грузовик ГАЗ-АА и тот тронулся. Михаил едва не стонал от боли – он тёрся, наспех перемотанными уже потрёпанными бинтами, ранами об одежду. Этот кошмар продолжался недолго. Грузовик остановился, борта откинулись, и санитары начали разгружать раненных. Его отнесли в и положили в каком-то большом зале, где лежало около двух десятков раненных. Они стонали, кричали, звали санитаров. Вымотанный Михаил отрубился минут через десять. Растолкали