Сначала выключили звёзды. Владимир Николаевич Вербов

, когда Марк набирал в реке воду, то осознал, что видит отражение луны. Четкое и ясное отражение большой и яркой луны. И ни одной светящейся точки. Это наблюдение, вместе с ведром воды, Марк принес к нашему костру. Однако никто из нас поначалу не обратил внимания на его реплику.

      – И он такой: "Кмит, Лайпега, Селезнева, день вам на сборы, девочки. Завтра днем полетите на вторые отборочные", – продолжала рассказывать Эмма, сопровождая каждую фразу безжалостным забрасыванием хворостинок в огонь. Свет пламени делал её короткие почти белые волосы рыжими.

      – Но это же разве?.. – тонко очерченный в полумраке Лам, весь состоящий из правильных черт, такими же правильными аккуратными движениями освобождал от репейников длинные красивые локоны красивой Лан Фан.

      – Ну да!

      – М-м. А ты что?.. Не шевелись, Фан. Осталось чуть-чуть.

      – А меня прям трясет. Не выдержала. Подошла и прямо в лицо ему…

      – Плюнула! – вороново крыло волос Марии на секунду отпрянуло от моего плеча, и она сделала в сторону Эммы победный жест правой рукой.

      – Да! – в сощуренных глазах Эммы блеснул озорной огонёк.

      – Правда? – в голосе Лан Фан удивление было поровну смешано с восхищением.

      – Нет, конечно.

      – Ну-у… – репейник разочарования полетел в траву.

      – Я просто ему наконец всё высказала. Мол, Альберт Христофорович, Эмма Кмит свои обязательства перед командой выполнила. У Эммы Кмит теперь совесть чиста. А этот ваш второй дивизион ей давно уже, признаться, по веселям через бом-брамселя. Призовые пусть вам эта ваша Стрельникова теперь приносит, а у меня кандидатская ещё с февраля в подвешенном состоянии.

      – И ты просто ушла? – резюмировал я.

      – И я просто ушла. Из команды прочь, из сердца Христофорыча вон.

      – И они ушли, походу…

      – Кто ушли? Что ты там бормочешь, Марк?

      – Звезды ушли. Не те, что в кино снимаются, а которые габаритные огни галактик. Их нет. Куда-то подевались.

      – Тю. Это же просто…

      – Не, ни облачка. Луна же на месте.

      – Э.. эмм, – последний репейник обескураженности исчез во тьме.

      – И правда… странноватенько, – задранная к небу голова Эммы холерично дёрнулась. – И как такое может быть, господа геологи? Минута пошла.

      – Тут скорее метеорологов надо спрашивать. Какая-нибудь атмосферная аномалия, – Лам одним универсальным движением подвесил над огнем котелок с принесенной водой и пожал плечами.

      – Да, – поправляя волосы, вторила ему Лан Фан, – вероятно, некое загустение слоев атмосферы, достаточное, чтобы не пропускать свет звезд. Ну или…

      – Скучно, – перебил её Марк. – Занудно и скучно. А ещё – неубедительно. Свет Венеры почему-то это "загустение" пропускает. Во-о-он она.

      – А это точно?.. – засомневался было я.

      – Точно. Если только для кого-то моё "очень хорошо" по астрономии за 7-й класс недостаточно авторитетно?

      Я сразу поднял руки в знак капитуляции.

      – Хорошо, астроном, аргументы твои прочны, – Мария ворошила костёр длинной палкой, побуждая его к более активной деятельности. – Тогда давай нам свою версию. И чтоб не занудно, не скучно, да поубедительнее.

      На секунду Марк замер, глядя на искры, взлетавшие над пламенем. А затем сказал странным тихим голосом:

      – Ладно. На самом деле все просто. Вселенной больше нет. Она умерла. Тихо и спокойно, от старости и скуки. А мы, наша солнечная система – всего лишь пылинка в её последнем выдохе. Скоро и мы исчезнем.

      – О-очень убедительная версия, – Эмма запустила в голову Марка свежеоторванным колоском. Промахнулась.

      – Марк, ты мрак, – с предельно серьёзным лицом Мария выстрелила настолько увесистым каламбуром, что у него не было никаких шансов долететь до цели. Но, кажется, получилось.

      – Зачем так оптимистично? – я самоотверженно попытался отвлечь огонь от друга.– А может, это какой-нибудь совет галактических цивилизаций. Понаблюдали за Землёй, скажем, положенные их законодательством минимальные 10000 лет. Поняли, что от такого бестолкового вида добра не жди. Вот и накрыли, от греха, всю систему непроницаемым барьером.

      – Мезудзвёздниы карантин, – кажется, Лан Фан иногда специально выпускает из клетки свой очаровательный акцент. В сочетании с её очаровательной улыбкой – убийственно. Только давно привычный ко всему Лам никак не поменял своего агрегатного состояния и не выглядел растекшейся лужицей умиления. Он и продолжил её мысль:

      – Потому что у нас здесь был замечен особо опасный паразит.

      – С именем, начинающимся на 'М', – оскалилась Эмма.

      – Да-да, и заканчивающимся на 'арк'. Я понял, – Марк всем своим видом демонстрировал, насколько сильно он не впечатлён данной остротой.

      – У самой достаточно фантазии для собственной теории? – запустил он ответным колоском.

      – Достаточно, – колосок беспомощно