Лучик для двух негодяев. Рокси Нокс

словами пуговица на моих джинсах с треском вылетает из петельки.

      Уманский просовывает руку в расстегнутую ширинку, а потом и в трусы.

      – Ч–что ты делаешь? – ахаю и сгибаюсь пополам, ощутив прикосновение пальцев там, где меня не касался ни один мужчина.

      – Раздвинь ноги шире! – требует тоном, не терпящим возражений.

      – Я… Макс, прошу тебя. Это слишком! – отвечаю жалобно и немного развожу бёдра.

      Ему хватает, чтобы опуститься двумя пальцами вниз и пощекотать вход.

      – Расслабься, Лучик. Получишь удовольствие.

      Да как тут расслабиться–то? Я вся на иголках. Не знаю, что он задумал. Но мне очень стыдно и неприятно.

      Уманский достаёт руку, но для того, чтобы смочить пальцы слюной.

      – Но твой брат… – замечаю робко.

      – Не придёт в ближайшее время. В кафе очередь на полчаса.

      Уманский выписывает восьмёрки на моей промежности, и я сама того не желая, бесстыдно раздвигаю ноги ещё шире. Позволяю ему продолжать мучение и часто дышу, не узнавая себя.

      Мне вдруг остро захотелось, чтобы он надавил посильнее в том чувствительном месте, где сейчас ласкает. И не в коем случае не останавливался.

      – Вот так. Какая у тебя щель узкая, – проверяет он кончиком пальца моё сокровенное местечко, и я вскрикиваю.

      – Ты чего? Больно? – хмурится парень.

      – Нет, я просто…

      – Просто перестань напрягаться. Ну же!

      Господи… Что он творит? Закусываю губу, переставая понимать, где я нахожусь и главное – с кем! Сам король залез ко мне в трусы и делает удивительные вещи, от которых хочется упасть в обморок. Да–да, именно так я себя и чувствую сейчас.

      – Охуеть, как ты потекла, Ви. Ниагарский водопад. Ты сквиртнула, что ли?

      – Что? – облизываю пересохшие губы.

      Взгляд плывёт, тело объято негой, а по ляжке действительно что–то течёт.

      – Я не знаю, – отвечаю честно.

      Я вся горю от острых ощущений в низу живота. И нифига не соображаю.

      – Горячая тёлочка. Бля буду, будем драть тебя всю ночь без устали. В два ствола.

      Меня так несёт по волнам удовольствия, что я даже не возражаю, хотя категорически против таких громких заявлений.

      – Мой стояк щас штаны порвёт, – Макс пошлепывает напоследок по моим влажным половым губам и вынимает руку.

      С трудом свожу колени, и чувствую, что там, в междуножье, сейчас очень необычайно мокро и липко.

      Моё тело не могло совершить такое предательство против меня. Но факт остаётся фактом, я испытала мощный оргазм, какие во сне никогда не получить. И мне теперь дико стыдно перед Уманским, словно я развратная шлюха. А если учесть тот факт, что несколько минут назад я целовалась с его братом, то я она и есть.

      Ещё вчера даже помыслить не могла о таких вещах. Надо бежать! Мне не понравились слова Уманского о том, что он собрался драть меня всю ночь. Нет, эта фраза навела на меня ужас.

      Не успела я застегнуть джинсы, как в салон вернулся Дан. Он посмотрел на нас обоих и присвистнул:

      – И что я пропустил? По вашим лицам вижу – что–то интересное.

      Дан опускает