Парадоксы и причуды. Публицистика и полемика. Григорий Шехтман

под замок. После освобождения из-под ареста еврейским делегатам от имени Головного атамана объявили: «Люди, на которых вы жалуетесь, составляют гордость Украины!». В помощь этой делегации, не добившейся результата, евреи послали еще одну. Она была-таки принята Петлюрой, но его ответ был буквально таким: «Не ссорьте меня с моей армией!». Была послана еще одна подобная делегация, которой петлюровский военный министр атаман Петров цинично заявил: «Еврейские погромы – наш флаг!».

      Наибольший резонанс получил погром в Проскурове, который вменяется в вину петлюровцам. Он имел свой «почерк», отличавший его от других погромов, нацеленных, как правило, на грабежи еврейского населения (в погромной практике Добровольческой армии лозунгом было соответствующее дополнение лозунга Франсуа Гизо: «Господа, обогащайтесь… за счет евреев!»).

      Поводом для погрома в Проскурове послужило восстание против Директории большевистски настроенных 15-го Белгородского и 8-го Подольского полков. Для расправы с восставшими были посланы войска во главе с атаманом Семесенко (по некоторым данным – Самосенко), командовавшим Запорожской казачьей бригадой имени Петлюры и 3-м полком гайдамаков (обе эти части принадлежали к регулярным войскам УНР).

      После подавления восстания Семесенко устроил по этому поводу на вокзале пиршество с обильной выпивкой. За обедом он выступил перед охмелевшим воинством с речью, в которой объявил, что самым опасным и непримиримым врагом Украины и опаснейшим врагом казачества являются евреи, которых поэтому следует вырезать и уничтожить до единого. Его погромная речь встретила среди гайдамаков большую поддержку, и они по требованию Семесенко торжественно поклялись перед полковым знаменем вырезать «всех жидов», не тронув, однако, их имущества. После этого весь гайдамацкий полк во главе с музыкальным оркестром в полном боевом снаряжении направился с вокзала в город, где он перегруппировался в небольшие отряды по нескольку человек и по команде Семесенко принялся выполнять свое гнусное дело. Население вначале было в полном неведении, а гайдамаки, следуя своей клятве, работали бесшумно, пуская в ход холодное оружие – штыки и сабли. Спокойно, не торопясь, головорезы переходили из дома в дом, накидываясь на обезумевших от страха и неожиданности жителей. Они резали, рубили и кололи всех попадавшихся без разбора пола и возраста. При этом они проявили «военную хитрость»: нашли у себя бойцов, знавших язык идиш, которые стучали в двери к людям и жалобно просили «пустить погреться». Сердобольные евреи открывали двери, в которые тут же вваливались гайдамаки.

      Следуя своей клятве, гайдамаки ни в одном доме ничего из имущества не тронули, а лишь шарили в поисках прятавшихся евреев по чердакам, сараям и погребам, забрасывая их на всякий случай гранатами. Погромщики отказывались от денег: «Нет, мы пришли взять только жизни», «Мы пришли только убивать». Стреляли редко, лишь по убегающим.