Академия Зеркал. Астерия Ярц

даже слишком. Все сновали туда-сюда потерянные и заспанные, в пижамах и халатах. Не сравнится с ночной пустотой. Но ещё хуже оказалось внутри. Пришлось отстоять долгую очередь, чтобы просто плеснуть холодной водой в лицо и почистить зубы. И то, без помощи Аделины не пробиться бы ей и во веки вечные, ведь каждый норовил влёзть вперёд «зайцем».

      В комнату вернулись в спешке и переоделись в «обязательную форму». Элина то и дело одёргивала пышную юбку – не питала никогда к ним особой любви. Хотя и, стоило признать, выглядело даже красиво. Жаль было портить всё своими складками, растяжками и толстым телом. Форма её имела три цвета: золотой, белый и красный. Сначала шло лёгкое белое платье с кружевным подолом. Затем бархатный пиджак багрового оттенка с расширяющимися рукавами и вышивкой по краям, но такой приталенный, что и дышать трудно. А в довершение накидка того же цвета, доходящая до колен, увитая как плющом золотым узором перьев. Всё это было таким ярким и выделяющимся, абсолютно ей не подходящим. Тут же захотелось переодеться, да хотя бы в такое же чёрное, как у Аделины.

      Та была в похожей форме, только других цветов: серебряном, чёрном и синем. Но помимо этого юбке недоставало пары сантиметров, а на подоле мерцали самодельные звёзды. За это время Аделина успела собрать волосы в высокий хвост и «слегка» накраситься: голубые тени легли в уголки глаз, переливчатый блеск на губы и две точки-капельки на правую щёку. «Настоящая красотка», − с возрастающей завистью думала Элина и не стала даже смотреться в зеркало перед выходом. Зачем расстраиваться? Такой же крутой никогда не быть.

      Но прежде чем выйти наружу, Аделина учительским тоном наставила:

      − Не спеши. Сразу видно ничего в наших делах не смыслишь. На каждое утро у нас есть маленький ритуал. Его нельзя пропускать. Всё что нужно – встать у зеркала и минуту или две нахваливать себя, обязательно вслух и обязательно смотря прямо в глаза. Поняла? Тогда за дело.

      − А что именно говорить-то?

      Задача показалась совсем не такой легкой, какой расписывали.

      − Что-нибудь приятное?.. О Боги, ладно, сейчас.

      С мукой на лице, скривив губы, Аделина стала рыться в бумажной горе, именуемой письменным столом. Всё, не прошедшее отбор, летело на пол. Элина успела пожалеть, что спросила – ничего бы не случилось, говори первое пришедшее в голову. Спустя сотни листочков и изрядно возросшей горе мусора, Аделина нашла-таки истертую бледно-розовую брошюрку.

      − На. И быстрее, быстрее. Мы итак уже опаздываем!

      Пробежав взглядом по мелким буковкам, Элина встала напротив зеркала и, стараясь не запинаться, начала:

      − «Я принимаю и люблю себя такой, какая я есть», «Я могу достичь всего, чего захочу», «Я могу преодолеть все проблемы, с которыми сталкиваюсь», «Моя жизнь имеет значение»…

      Чем больше говорила, тем глупее себя чувствовала. Какой же бред. Как будто слова могут что-то решить и исправить. Аделина, кажется, думала точно так же, с неохотой буровя отражение взглядом.

      Когда они покинули общежитие, солнце успело высоко подняться