Мир искусства Надежды Добычиной. Ольга Муромцева

начала звучать уже совсем иная тональность. Она настаивала, чтобы Петр получил высшее образование, чтобы наконец «встать на ноги», отказывалась приезжать к нему в Киев (куда он отправился после освобождения), пока их ситуация как-то не решится, утверждала, что категорически не желает «на чьи бы то ни было деньги жить», а хочет «сама зарабатывать, понимаешь сама, вот и все». Надя торопила Петра с поступлением в высшее учебное заведение еще и по той причине, что «женатого в университет не примут», а будучи на втором курсе, он уже смог бы хлопотать о разрешении на женитьбу. Другой угрозой, нависшей над женихом, была опасность военной службы, о чем Надя постоянно думала, вспоминая печальный опыт своего отца, а также страшась очередной разлуки. Интересно, что именно в это время в их переписке появляются упоминания участников революционного движения, с которыми Петр и Надя были связаны в Орле. Это А. Н. Рейнгардт, известный орловский адвокат и член правления комитета народных чтений (в письме Добычина называла его своим «патроном»), и заведующий сельскохозяйственным отделом губернской земской управы, высланный из Петербурга эсер И. А. Цодиков [20]. Оба принадлежали к верхушке еврейской интеллигенции города. Антиправительственные настроения были широко распространены среди образованных евреев Российской империи, ощущавших на себе дополнительное давление и притеснения. Сближение Петра и Нади на этом фоне кажется уже не просто юношеской влюбленностью, а союзом людей сходных общественно-политических взглядов.

      В сентябре 1904 года Надя нашла возможность вернуться в Петербург и продолжить обучение на курсах Лесгафта. Она подала прошение о зачислении ее сразу на второй курс, планируя параллельно сдать девять экзаменов за первый год обучения, пропущенных из-за ареста. Надя должна была слушать лекции, ходить на фехтование и гимнастику, делать практические работы по анатомии, гистологии и физиологии, брать уроки по алгебре, тригонометрии и аналитической математике. Вся серьезность, с которой она относилась к образованию, распространялась и на дела жениха, уже потерявшего «бесцельно четыре года». «Университет необходим как достижение материального обеспечения, без этого не прожить», – увещевала Петра Надя. В Киевский университет его не приняли как «лицо, опороченное в политическом отношении», остававшаяся надежда на продолжение обучения в университете города Юрьев (Тарту) также растаяла в воздухе.

      В Петербурге Добычина возобновила свои контакты с членами марксистских организаций и революционных кружков, о чем писала вскользь, но основное, что занимало ее кроме учебы, – это возможность заключения брака с Петром. Она исповедовала иудейскую веру, Добычин – православие, официальный союз между ними был возможен только в случае перехода одного из них в религию другого. Если шестнадцатилетняя влюбленная Надя витала в облаках и не так много думала о вещах практических, то, повзрослев, она осознала некую безвыходность их положения и при этом не желала отказываться от своей мечты о совместной жизни, когда им не надо будет

20

О революционном движении в Орловской губернии см. подробнее: Гуларян А. Б. Революционеры и жандармы в российской провинции. На материале Орловской губернии, 1894–1914 гг. Орел: Изд-во ОрелГАУ, 2011.