Русская жена английского джентльмена. Лидия Григорьева

старины?

      «Сопляжники» из довоенной Гагры,

      куда волной взрывной вас отнесло?

      Другие – потребители виагры —

      перехватили в лодке их весло.

      Куда плывем в бесцветной этой хмари?

      Ты был, передавали мне, у Вари

      проездом в фестивальный Эдинбург.

      Простой небезызвестный драматург —

      уж если не Шекспир, то явно – Чехов…

      Язвительность моя уже не та:

      от смеха умирать или от чиха —

      актрисе бывшей спишутся счета.

      Подштопанная кукла и банкирша —

      теперь сыграть могла бы только Фирса!

      Ты помнишь Павла? Был такой юнец —

      сидел на осветительных приборах.

      Он страстью измотал меня вконец.

      Хранил сухим в пороховницах порох.

      Но оказалось, выкован из стали:

      банкиром стал. Теперь так звезды стали.

      Он из другого теста: деньги, риск…

      Но вот прилип ко мне, как банный лист.

      Я не могу (поверь!), хоть нету спасу,

      вернуть любовь ему, как деньги в кассу.

      Теперь мой путь определен, и тяжек

      в контексте косметических подтяжек.

      Я представляю, чтоб сейчас изрек ты…

      Ну да, он финансирует проекты

      мои: в Москве шумнула антреприза —

      классическая (ставила сама!).

      Все вспомнили, какая я актриса,

      а я стяжала горе – от ума…

      Ты пишешь мне, а значит жив, не так ли?

      (Ужасна смерть великого Петра).

      Варвара? Ставит радиоспектакли?

      А прежде – ни ногою со двора

      в какой-то там английской глухомани.

      Как можно жить от Родины вдали?!

      Такую нам судьбу накуковали:

      любовь не обменяешь на рубли.

      Она любима, тут не надо слов.

      Пригож ее ученый богослов?

      Сестринство наше прежнее и братство,

      и свыше неусыпная опека…

      Как может Вестминстерское аббатство

      не повидать такого человека?![1]

      Я к ней на Рождество лечу, Алеша!

      Будь счастлив и здоров.

      (В Москве уже пороша…)

      Письмо Аглаи Павлу

      (из Кента в Майями)

      Закормленная рябчиками с ананасом,

      я все-таки капну тебе на темя:

      я не понимаю, зачем лететь первым классом,

      если прилетаешь вместе со всеми!

      Ты, конечно, новорожденный миллионер,

      но сообразил бы, что это дурость!

      В скором поезде, например,

      платишь, прежде всего, за скорость.

      Если кто и урвал даровой ломоть,

      то жаждет и тут, по причине веской,

      если не выделиться, то хоть

      отделиться застиранной занавеской!

      Но это к слову. И мне все равно,

      и ты это знаешь (равно и Варваре),

      встретят меня на стареньком «рено»

      или на перламутровом «ягуаре».

      Это для прочих и для иных,

      обожествивших корысть и скорость:

      гнать на

1

Цитата из В. Соколова.