Стремление к Хаосу I. Чес Цин

полная расшифровка невозможна без непосредственного участия подопытного. Можно предсказывать поведение, но не читать мысли. Можно записывать отдельные фрагменты памяти человека, но просмотреть их способен только он сам.

      Отец кладет ладонь на голову мальчика и растрепывает волосы. Феликс смеется, и, выныривая из-под руки, вбегает в открывшийся лифт.

      – Я первый!

      – Так было до недавнего времени. – игнорирует его отец. – Моя модель позволяет перенести данные с одной ментальной карты на другую. Впоследствии, это поможет людям быстрее учиться. Передавать накопленный опыт другим. Фактически, откроет дорогу к обретению человеком генетической памяти. Приведет к цифровому бессмертию.

      Двери лифта открываются, но никакой торжественной музыки. Ни ковровой дорожки. Ни дорогих нарядов. Ни поклонников. На этаже пусто. Только потолок давит своей монументальностью: оранжевые пятна взрывов, стремящиеся в стороны обломки, ухмыляющееся лицо Аэрдена и непроглядная тьма.

      Возле лифта нетерпеливо переминаются два охранника. Злая ирония. Феликс помнит каждый блик на их зеркальной броне, но совершенно не помнит лицо отца.

      Какого черта они скрывают лица под шлемами, если так ненавидят Безликих?!

      Вы отклонились от воспоминания.

      Отрезвляющий укол где-то между ребрами. Август предупредил, что если будет допущена хотя бы одна ошибка…

      Глубокий вдох. Охранники не виноваты, они всего лишь выполняют приказ. Феликс знает, кого винить.

      – Мистер ***, пожалуйста, пройдемте с нами. – мямлит один из них.

      – Все в порядке, сынок. Подожди меня здесь.

      Феликс улыбается и снова кивает. Он терпелив. Пожалуй, даже слишком терпелив для ребенка. Иронично, но теперь он слишком нетерпелив для взрослого.

      Отец не вернется. Мальчик видит его в последний раз.

      Пауза!

      Стоп!

      Глупая машина, подчиняйся! Останови это! Дай рассмотреть получше! Вспомнить, как он выглядел в тот день…

      Пожалуйста, вернитесь к воспоминанию.

      Машина права. Еще не все. Хочется уснуть и прекратить мучение, но тогда Феликс точно никогда больше не увидит отца. Каждая проверка – тщетная попытка вспомнить забытое лицо, но Фел готов испытать любую боль даже ради мизерного шанса.

      Некогда гордая спина отца согнулась под тяжестью обвинений. Иссиня-черные волосы поблекли. Мальчик тысячи раз кричал, чтобы отец обернулся, надеялся увидеть лицо хотя бы в профиль, но голос не способен пробиться сквозь время. Вернуться в прошлое.