Останься Собой Иной. Эмилия Мир

обставила обогревателями. Кухня погрузилась в печаль и ожидание. Убрала всё в ванне и села в полумраке рядом с собакой.

      Пока состояние шока не отпустило, думала, чем ещё могу помочь. Решила попробовать попоить со шприца, но глотательный рефлекс не срабатывал, и я принялась ждать.

      Время тянулось, а я всё так и сидела у лежанки. Волосы и одежда высохли, слёзы не лились, но отчаяние заполонило разум.

      Когда мы уезжали из Москвы, мы набили машину всевозможными вещами и едой. Я знала куда мы поедем, но не знала на сколько. Места в салоне почти не было и Ник ехал с Рэмом на руках на переднем сиденье. Он был совсем щенком, может только месяц от роду. Рыженький, с завивающимся хвостиком, стоячими ушками, милыми складочками. Над чёрным носом было пятно в виде капли, под пастью и до лап – белый воротник, на коротких лапках белые носочки. До чего юркий парень, за весь путь до дачи – только под педали мне ещё не залез! Именно он держал нас с Ником на плаву в первый год. Мы так тосковали по родителям, что не замечали друг друга, но Рэм всячески пакостил в силу своего возраста, и мы отвлекались и сближались за счёт этого. Зимой Рэм съел мои тёплые ботинки, от чего Нику самому приходилось выходить на улицу по необходимости. Тогда я так злилась на пса – а сейчас отдала бы всю свою обувь, лишь бы помогло. А сколько сил и нервов нам стоила дрессировка. Если бы мы знали, что нужно было просто переждать переходный собачий возраст, не мучали бы ни себя, ни Рэма. Как только у него прошло бесячее состояние постоянной игривости, пса как подменили. Он стал многое понимать и лучше воспринимать команды. Охотно шёл на контакт, с удовольствием и спокойно принимал вознаграждение за своё послушание.

      Рэм – член семьи. Я молилась о его здоровье и желала возвращения в строй, но время всё тянулось, а он так и не просыпался. От скачка адреналина, холода и тепла глаза закрылись, и я провалилась в беспокойный сон рядом с верным другом, братом и защитником.

      Глава 7

      Проснулась я от крика. Кто-то тихо прошёлся по кухне и стало немного светло. Я лежала на полу, по лицу стекал пот от жара обогревателей, одежда прилипла к телу, я открыла глаза и увидела морду собаки. Пасть открыта, язык наружу, глаза опустились на его грудную клетку, и только когда я увидела вздымающийся живот, сама вздохнула с облегчением. «Пережил ночь, значит поправится» – такое часто слышала в фильмах и от знакомой медсестры. Надо попоить собаку, обезвоживания ещё не хватало.

      Я вставала аккуратно, чтобы лишний раз не напрягать правую руку, и чтобы не закружилась голова, и, только когда встала и повернулась к раковине, увидела Ника у окна. Он смотрел на пса, лежащего на лежанке и его глаза блестели от слёз. Я обняла бы его сейчас и пожалела, но времени на утешение нет, собаке этим не поможешь. Я молча подошла к раковине и набрала в шприц без иглы воды. Встала на колени перед Рэмом и потихоньку начала вливать в пасть, и, наконец, пёс сделал свои первые глотки. Он пил слабо и не спеша, и я вливала в него столько воды, сколько он готов был выпить.

      – Это