Волчий отрок. Поцелованный тьмой. Анаис Лисай

и стали рассматривать её. Они осторожно провели по ней, будто пытались запомнить каждое чувство, что дарила мягкая и шершавая ткань.

      – Ты бережёшь её, – заметила Иния.

      – А второй раз когда? – спросила Тиранда.

      – Когда я был виночерпием у жуда Влада семь лет назад.

      – Когда он стал жудом Залесья?

      – Жудом? – Иния засмеялась в голос. – Маменька говорит, что нет у него власти, а Залесьем правит госпожа. Он просто болванчик её. Ещё и не женат. Так и сгинет с ним вся ветвь жудов Залесских.

      – Иния! Негоже так о господине говорить. Он, может, ещё женится. – Михей пожал плечами.

      – Как ты стал виночерпием? Это слишком большая честь. – Тиранда скрестила руки на груди.

      – Господин выбрал меня.

      – С чего бы?

      – Я прилежно в школе учился. – Михей пожал плечами. – Откуда мне знать, что у него в голове. Выбрал и выбрал.

      – И там ты видел госпожу? – спросила Тиранда хмурясь.

      – Да. Она была до невозможности прекрасна. И даже разок посмотрела на меня. – Михей вздохнул и посмотрел на поля.

      – Но как можно любить её?

      Михей и Иния уставились на неё в непонимании.

      – Она же бережёт Залесье, – сказала Иния. – Наша госпожа же…

      – Я не об этой любви, а о романтической… Она же чудовище. Она собирает девчонок, чтобы потом купаться в их крови. А кто-то говорит, что она пьёт кровь…

      – Что за глупости ты несёшь! – сказал Михей. – Всё это досужие сплетни.

      – А то, что она сделала с Клушарадом? Разве это похоже на доброту?

      – Виноваты те, кто девочек собирал, и те, кто детей не отдал, – пробурчал Михей под нос.

      – Не думаю, что люди из Клушарада разделили бы твоё мнение, – Тиранда скрестила руки на груди.

      – Они все мертвы, – сказала Иния, – нечего разделять.

      Повисло молчание. Они никогда не поймут его чувств к госпоже. Это даже больше его самого. Только отец мог бы понять.

      – Почему ты так ценишь эту ленту? – спросила Тиранда, нарушая молчание. Она обхватила себя руками, будто ей стало холодно.

      – А вы никому не скажете? – Михей нагнулся к ним. – Клянётесь перед Босорой?

      Девчонки переглянулись и одновременно положили правую руку на левое плечо и опустили голову.

      – Клянёмся. Воистину, – хором сказали они.

      – Потому что это доказывает, что я особенный. Меня госпожа Эржебет отметила.

      – Но для чего? – Иния непонимающе посмотрела на него. Тиранда разделила её удивление.

      – Для чего? – Михей нахмурился.

      Он никогда не задумывался об этом. Для него это было само собой разумеющееся, что он особенный и избранный госпожой. Не такой, как все остальные. Ведь ему нагадали волчью участь, которую его родители тщательно скрывали ото всех, чтобы не отдавать его госпоже. Какая глупость! Как его любимая госпожа могла навредить ему? Но стоило ему предложить родителям всё рассказать, как мать замолкала, отводя взгляд от него, а Василе свирепел, крича, что не для этого он растил его. Экая честь быть выращенным забулдыгой.

      – Так