«Доверяй, но проверяй!» Уроки русского для Рейгана. Мои воспоминания. Сюзанна Масси

верха.

      Обязательный участник американских теледискуссий и любимец интервьюеров и организаторов конференций, он, как говорили, был ближайшим советником Брежнева по всем аспектам американской политики, и хотя я колебалась, Валентин решительно настаивал на том, чтобы я увиделась с Арбатовым. Намечался прием в советском представительстве при ООН, и Бережков послал мне приглашение.

      Одевшись строго, во все черное, я с опаской приближалась к зданию на Шестьдесят седьмой улице с его плотно запертыми, пугающими дверями. Я нередко участвовала в демонстрациях перед этим запретным для меня зданием вместе с Кэрол Чэннинг, Джоэлом Греем и другими людьми из шоу-бизнеса, держа в руках плакаты в поддержку диссидентов в Советском Союзе, включая великого танцовщика и моего друга Валерия Панова, томившегося под домашним арестом в Ленинграде. Множество всевидящих камер, установленных на здании, люди на крыше в белых комбинезонах, выглядевшие как зловещие снеговики, фотографировали всех нас сверху, но внутри я ни разу не была. Тем холодным зимним вечером, волнуясь и собрав остатки храбрости, я нерешительно постучала в дверь. Она не была заперта, и неприветливый охранник открыл ее передо мной. На входе было совсем пусто – одна только вешалка. Еще один строгий человек, подозрительно посмотрев на меня, спросил мое имя и безмолвно принял у меня пальто. С ощущением, что я уже каким-то образом очутилась в Москве, я прошла через чинные залы с расставленными в них креслами в красно-коричневой коже – совсем в советском стиле, мимо портретов Ленина и Андропова и вошла в большой зал приемов, где уже собралась толпа гостей. На длинном столе, уставленном закусками, в небольшой кружок были поставлены бутылки водки, вина и минеральной воды. Валентин, слава Богу, уже был здесь и быстро повел меня знакомиться с Георгием Аркадьевичем Арбатовым.

      Арбатов оказался высоким человеком, далеко за пятьдесят, чей длинный нос и еще более вытянутое довольное лицо придавали ему вид постаревшего бладхаунда. В гладкой манере советских чиновников, привыкших иметь дело с иностранцами, не упомянув о моей визе напрямую, он приветствовал меня с легкой улыбкой:

      – Я так понимаю, что у вас есть некоторые проблемы с нашими бюрократами.

      Еще бы, сказала я про себя.

      И он приветливо продолжил:

      – И у меня они есть тоже. Попробуйте подать заявление снова.

      Я ответила ему, что не могу приехать раньше сентября.

      Он лишь повторил:

      – Попробуйте снова, – и двинулся дальше. Весь обмен фразами занял не больше двух минут. Я постояла чуть дольше, перебросилась парой слов с другими советскими официальными лицами, обменялась рукопожатием с Олегом Трояновским, советским представителем при ООН, и довольно быстро ретировалась, с облегчением покинув давящую советскую атмосферу и вновь оказавшись на шумных улицах Нью-Йорка.

      Следуя совету Арбатова, через несколько месяцев я снова подала заявление на получение визы, полагая, что его опять отвергнут. Но на этот раз никаких сложностей