Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 7. Александр Черевков

знаю об измерениях жизни?

      Пока размышлял над данной ситуацией, подросток, не спеша, поднимался в мою сторону. Терпеливо ждал его прихода. Мне всё равно некуда было спешить. Ведь не знал, как выбраться отсюда, из обратного измерения жизни в своё измерение жизни. Может быть, этот подросток поможет мне как-то выбраться отсюда?

      Пока болтаюсь в обратном измерении жизни, то в нашем измерении жизни прошло много времени. Возможно, что вернусь в своё измерение стариком?

      Как чабан с отарой овец, которые вернулись из этой "Чёртовой горы" после посещения неизвестного никому измерения жизни. Может быть, всё совершенно по-другому?

      Когда вернусь в своё измерение, то встречу там своих детей уже взрослыми в то время, как сам останусь в том же возрасте каким покинул своё измерение жизни, направляясь в обратное измерение жизни.

      Но не будем гадать. Оставим всё на волю судьбы, которую мне подкинули из генофонда представители племени людей-птиц. Потом ещё будут доказывать мне, что представители племени людей-птиц не вмешиваются в судьбы обычных людей.

      Это разве не вмешательство, если за короткое время посещения различных измерений жизни потратил в своём измерении жизни, по крайней мере, не меньше двух лет жизни.

      На этот случай у них есть отговорка, что неправильно понимаю разницу между судьбой обычного человека и посещением другого измерения жизни.

      Вешают мне тут на уши лапшу о разных понятиях жизни. Добравшись до вершины «Чёртовой горы», подросток сохранил дистанцию, между нами.

      Внимательно посмотрел мне в глаза, словно хотел что-то прочитать в моем зрении. Тоже не моргая вглядывался в его глаза, в которых была далеко не детская зрелось и задумчивость.

      По взгляду этого подростка его никак нельзя было назвать юнцом. Передо мной стоял подросток, который посетил столько разных измерений жизни, о существовании количества которых никогда не смогу узнать.

      Но мне это и не нужно. Пока достаточно того, что знаю и часто посещаю спонтанно, словно во сне, который мне навязывают откуда-то.

      – Это тебе. – мысленно, сообщил подросток, опуская свёрток на траву и отходя на безопасную дистанцию между нами – Забери этот свёрток.

      – Ты можешь мне сказать. Кто ты? – мысленно, интересуюсь, нагибаясь за свёртком на зелёной траве. – Мне хочется подробно знать о том месте, где сейчас нахожусь. Ты объясни, как мне вернуться обратно?

      – Ты там, где нет меня давно, а ты ещё ни скоро будешь. – прямо как стихами, мысленно стал объяснять подросток. – Но этот день ты не забудешь, как солнца луч, сверкнувший сквозь окно. Пройти сюда ты можешь только дважды. Но не забудь, уже однажды, ты побывал давно в такие места. Ты со стихами на устах ушёл туда, где нет забот и предков дружный хоровод тебя задуматься заставил. Но навсегда ты их оставил.

      Подросток мысленно отвечал на мой вопрос стихами и в это время медленно спускался вниз к подножью "Чёртовой горы". Когда подросток был уже у подножья горы, то обратил внимание на то, что он остановился