История эмоций. Ян Плампер

потом экспериментальным психологам67. Нынешний бум спинозизма характеризуется прежде всего тем, что подчеркивается его монизм. Литературоведы и социологи ссылаются на него, когда хотят повысить ценность материального – будь то бытовые предметы, деревья или арктические льды. За материей в таких случаях признается наличие чувств и в конечном счете способности к сознательному действию, причем не меньше, чем у человека, а следовательно, материя оказывается в радиусе действия нашей эмпатии, становится достойной защиты, даже нуждающейся в защите, а это делает подобные идеи привлекательными для экологов и ряда других постмарксистских политических проектов68. Литературоведы и социологи ценят в монизме то, что он позволяет рассматривать мыслительные процессы как телесные69.

      Кроме того, в нейронауках некоторые ссылаются на монизм Спинозы, потому что он предвосхитил выводы этих дисциплин – например, высказав мысль, что «разум и тело представляют собой параллельные и взаимосвязанные процессы, которые постоянно подражают один другому и подобны двум сторонам одной медали» и что «глубоко внутри этих параллельных феноменов существует механизм репрезентации телесных событий в разуме»70. Спиноза, как утверждают, совместим даже с теорией эволюции и идеей гомеостаза, согласно которой все живое стремится к самосохранению, и более того: его теория добродетели подтверждаетcя нейронаукой: «формирование и совершенствование способности человека к суждению – тяжелый труд, но до определенной степени само устройство нашего мозга предрасполагает нас к тому, чтобы сотрудничать с другими людьми ради обеспечения этой способности»71. В общем, Спиноза – «протобиолог»72.

      Хотя Томас Гоббс (1588–1679) никогда не писал отдельных работ об эмоциях, он постоянно касался их в своем творчестве – и в «The Elements of Law, Natural and Politic», и в «Левиафане», и в «О человеке». Даже больше: «Ни один мыслитель его времени не придает им такое значение, как он»73. Естественное состояние людей Гоббс описывал как страшное изживание чувств (passions): «Нет […] ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна»74. Но это состояние таит в себе надежду на то, что изживание чувств и страх ненадолго уравновесят друг друга и сделают возможными рациональные решения. Из этого равновесия, писал Гоббс, возникает общественный договор; только он может вывести человека из естественного состояния.

      Гоббс считал все чувства движениями тела, связанными с волей и направленными на внешние объекты. Направлений их движения только два, а именно к объекту (желание/влечение, appetite) или от объекта (отвращение, aversion). Если мы некий объект ни желаем, ни отвергаем, значит мы его презираем и держим наше тело (наше сердце) в середине между двумя движениями. Из этих двух направлений образуется краткий каталог основных («простых»,

67

См., например, работу физиолога Müller J. P. Handbuch der Physiologie des Menschen. Bd. 2. Koblenz, 1840. S. 543–552.

68

См., например, Bennett J. Vibrant Matter: A Political Ecology of Things. Durham NC, 2010. P. x–xi: «Я стараюсь свидетельствовать о жизненных материальностях, которые протекают через нас и вокруг нас. Хотя движения и действенность стволовых клеток, электричества, продуктов питания, мусора и металлов имеют решающее значение для политической жизни (и жизни человека как таковой), эти действия и силы почти сразу, как только они появляются на публике (а это появление часто начинается с того, что они нарушают планы или ожидания людей), репрезентируются в виде человеческого настроения, деятельности, значения, повестки дня или идеологии. Эта быстрая подмена поддерживает фантазию, будто „мы“ в самом деле отвечаем за все эти „оно“, оказывающиеся – в соответствии с традицией материализма (немеханистического, нетелеологического), на которую я опираюсь, – потенциально мощными агентами. Спиноза для меня в этой книге выступает в качестве пробного камня, хотя сам он был не совсем материалист. Я использую его идею волевых тел, которые стремятся повысить свою деятельную силу путем формирования альянсов с другими телами, и я разделяю его веру в то, что все сделано из одной и той же субстанции. […] Это утверждение, что все состоит из одного материала, этот намек, что в глубине все взаимосвязано и несводимо к простому субстрату, резонирует с экологической чувствительностью, а это тоже очень важно для меня». Выделено в оригинале.

69

См., например, Connolly W. E. Neuropolitics: Thinking, Culture, Speed. Minneapolis, 2002. P. 7–8: «Люди как мыслящие существа, наделенные плотью, вырабатывают два несводимых друг к другу взгляда на себя. Первым об этом сказал Спиноза, который рассматривал мысль и протяженность как два аспекта одной и той же субстанции, а не как два вида материала, из которого состоит Вселенная. Я принимаю модифицированную версию „параллелизма“ Спинозы […] По моему мнению, ни этот тезис, ни те, которые были выдвинуты против него, не были доказаны. Но модифицированный спинозизм может добавить себе очков. Во-первых, он выражает понимание тех, кто утверждает, что человеческая жизнь развивалась из низших форм без божественного вмешательства, причем делает он это, не сводя человеческий опыт к рассказам о нем в третьем лице. Во-вторых, он побуждает теоретиков культуры изучать накапливающиеся доказательства значимых корреляций между наблюдением процессов, протекающих в теле/мозге, и живым опытом мышления. В-третьих, он побуждает нас активно осваиваться с различными техниками (многие из которых уже работают в повседневной жизни), способными стимулировать изменения в мышлении, причем делающими это без перехода к редукционистскому представлению о мысли. В-четвертых, он позволяет нам заняться выяснением того, как само мышление может иногда изменять микрокомпозицию процессов в теле/мозге, когда новая модель мышления встраивается в эти процессы. Ведь, как точно отмечают Джералд Эделмен и Джулио Тонино, два ведущих нейробиолога, „нейроны, которые действуют вместе, существуют вместе“. Версия параллелизма, на которой основано это суждение, побуждает к исследованию неясных, вездесущих связей между техникой и мышлением, не сводящему сам опыт мышления к серии наблюдаемых состояний. Она воздает должное сложности мышления и побуждает нас использовать технику, чтобы стать более вдумчивыми. Техника является частью культуры, а мышление является нейрокультурным». Выделено в оригинале.

70

Damasio A. R. Looking for Spinoza. Р. 217. Перечисление других ученых, работающих в области наук о жизни и ссылающихся на Спинозу: Ibid. P. 300. Note 8.

71

Ibid. P. 173–174.

72

Ibid. P. 14.

73

Gardiner H. N., Metcalf R. C., Beebe-Center J. G. Feeling and Emotion. P. 184.

74

Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1991. C. 96.