Подростковые истории. Ирина Омельченко

он действительно переживает? Паша, в смысле. Я ведь о нем рассуждаю.

      А вдруг, эта его бравада – всего лишь средство защиты и реакция на повышенное внимание? Ведь он таким родился, и вовсе не виноват, что очень похожий внешне человек добился популярности во всем мире.

      А может, я слишком хорошо о нем думаю? Вернее, не так. Я стараюсь хорошо о нем думать – что он лучше, чем на самом деле. Вполне возможно, что Паша вовсе не переживает, как я себя обманываю, а наслаждается вниманием. Крутит романы направо и налево, кружа головы незадачливым поклонницам. Р-р-р.

      А если это так, почему я пытаюсь его обелить?

      И вообще, почему я думаю о нем? С чего это вдруг? Размышляю, защищаю, обвиняю? Зачем? Как он попал в мои мысли, да еще и обосновался в них?! На правах долгожданного гостя, еще не хватало. Кыш! Кыш из моей головы! Прочь. Уходи и не возвращайся!

      Но ушла я.

      Пошла в магазин за продуктами. На самом деле идти собиралась бабушка, но я отговорила ее – в таком возрасте таскать тяжелые сумки – непозволительная роскошь.

      На самом деле, я немного покривила душой. Конечно, я действительно хочу помогать бабушке, по крайней мере, так, как только могу. Мне искренне неприятно, когда я, здоровая и молодая, валяюсь на диване вся в слезах и эмоциях, а бабуля тащит продукты из магазина.

      Но дело еще как раз в этих самых эмоциях. Просто я решила отвлечься, уйти на улицу, заняться простыми бытовыми проблемами. Магазин, покупки. Колбаса, хлеб, овощи. Это поможет мне забыть о злополучном первом сентября, хоть и ненадолго. Завтра еще вспомню, куда я денусь? Будет день, будет и пища.

      Кстати о крылатых выражениях! Я вспомнила фразу легендарной Скарлетт: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». Что ж, в тему. Буду придерживаться этого правила.

      Махнув на прощание пакетом, я выбежала на улицу. Бабушка только посмотрела мне вслед, и ничего не сказала. Странно, что она вообще меня ни о чем не спрашивает! Ни как день прошел, ни о новом классе и одноклассниках. Может, ждет, что я все сама расскажу? Наверное.

      Так и надо сделать, обязательно, но только не сейчас. Сейчас я еще не разобралась сама, что со мной произошло и продолжает происходить.

      А вообще, мне кажется, она уже о чем-то догадывается – вон как улыбнулась мне на прощание. Может у меня на лице написано, что я… Что я «что»? Ничего.

      Или я обманываю себя?

      Признаваться очень сложно. Ты видишь себя насквозь, ощущаешь до кончиков пальцев. Но признание – как принятие трудного решения. Я пока не готова к этому решению, потому что за ним последуют другие. Так можно и до действий дойти, и до определенных, не очень утешительных выводов.

      Что же теперь? Бороться вместе с остальными за этого самодовольного павлина? Никогда! Выкинь его из головы, Анна Молотова! Выкинь сейчас же! Или по этой самой голове получишь!

      Я так задумалась, что чуть не вписалась в фонарный столб у тротуара. Действительно, так можно и по голове получить. Прямо-таки, знак какой-то!

      Хотя все это суеверия, а я в них не верю…

      Только подумав