Мастерская: Белый мрак. Бахор Рафиков

молодое лицо, а, скорее всего, во взгляде. Это был взгляд мертвого человека, потерявшего свою душу, взгляд без надежды на будущее.

      Некоторое время понаблюдав за тем, как трещина в зеркале рассекает его отражение пополам, Александэр наконец отошел от него и, оглядев комнату, взял в руки метлу. Прутья забегали по деревянному полу, собирая пыль и листья многомесячной давности в одну большую кучу. Вскоре весь мусор был в мешке, а художник уже проходился тряпкой по письменному столу, комодам, шкафу и стульям. Когда взгляд его упал на мольберт, Александэр на некоторое время замер на месте. В мгновение ока он увидел себя сидящим напротив него, с дрожащей рукой проводящим кисточкой по холсту. Холодные длинные пальцы Милорда лежали на плечах парня, а тихий вкрадчивый голос проникал в самую глубину сознания.

      Она прекрасна… я бы назвал ее бриллиантом своей галереи… и этим бриллиантом я обязан тебе, Александэр…

      Художник зажмурился и с силой потряс головой, стараясь изгнать оттуда воспоминания.

      Сейчас ты полон пороков, искажающих твою безупречность… а в вечном сне мы станем произведениями искусства… как те картины в коридоре… я готов смотреть на них вечно…

      – НЕЕТ! – заорал Александэр, с размаху ударив мольбертом об стену. Деревянные стойки полетели на пол. Раздалось еще несколько ударов, и деревянная рухлядь упала сверх охапки листьев в мешке. Туда же вскоре отправилась и толстая пачка холстов. С одного из них сверкнуло серебристое озеро.

      А Александэр тем временем уже красил стены. Малярная кисть скользила по ним, закрашивая зарисовки художника, которые он делал в порыве творческого вдохновения, когда готовил картины для своей выставки. Темно-коричневая краска уже имелась в мастерской – Антуан когда-то купил полдюжины банок, грозясь покрыть кофейным цветом «девичьи» обои Александэра.

      За окном уже смеркалось. Снег умерил свой холодный пыл, посылая лишь редкие избранные снежинки в этот мир. Художник заполнил пустыми банками из-под краски второй мешок и приложил его к первому, решив выкинуть все это завтра утром. Встав посередине комнаты, он наконец-то сделал глубокий вдох, приводя сердцебиение в норму. Обновленная мастерская деловито смотрела на него, призывая немедленно сотворить что-нибудь творческое.

      «Может быть, в другой жизни» – подумал Александэр и отправился в ванную.

      Он с неким отвращением стянул с себя кофту и джинсы, в которых проходил последний месяц, дав себе зарок, что они тоже отправятся в мусорный мешок. Он чувствовал себя заразным. Будь это возможным, он бы стянул с себя кожу. Наконец, более-менее успокоившись, он повернул кран и следующие десять минут провел в наблюдении за струей воды, постепенно заполнявшей пространство ванной. Выключив напор, Александэр медленно залез в воду и опустился на чугунное дно, расслабив все свое тело.

      Тишина…

      Лишь капли воды изредка нарушали ее, падая из крана