Развод. Враг моего мужа. Оливия Бонд

увязать свой ответ с тем, как выставил камеры скрытого наблюдения в ее доме.

      Под видом замены аварийного интернет-кабеля.

      Чуть притормаживаем у ворот моего дома и въезжаем на территорию. Рома – следом. И только, когда слышу лязг кованых воротных решеток и щелчок электронного замка, понимаю, что Лида вне опасности.

      По крайней мере, на какое-то время. И этой ночью она сможет совершенно спокойно выспаться.

      – Погоди, – удерживаю ее, видя, что она отщелкивает ремень безопасности.

      Обхожу машину и вытаскиваю ее на руках, чтоб она не шла босиком по асфальту. Всего десяток метров до входа в дом, но сейчас не сезон для прогулок босиком.

      – Ты дома не один? – с тревогой интересуется Лида, глядя на освещенные окна.

      – Один, и никаких женщин тут точно не было с момента покупки этого дома.

      Вношу ее на руках в дом и Лида утыкается мне носом в плечо. Кажется, есть такой обычай невесту в дом вносить на руках? Значит, все правильно.

      – Все, я уже могу идти сама, – тихонько протестует Лида, но я поднимаюсь с ней на второй этаж.

      Прямиком в спальню.

      Укладываю на постель и ищу в шкафу аптечку с перекисью. Надо обработать царапину на ноге Лиды.

      – Твоя спальня? – с интересом осматривается Лида, а я слежу за ее взглядом.

      – Да. Но я буду в соседней, гостевой спальне. Так что, комната – полностью в твоем распоряжении.

      Как и весь дом, хочется добавить, но я вовремя замолкаю.

      Лида ведет себя, как перепуганный, затравленный зверек.

      Которому сейчас нужнее всего теплое одеяло, горячий чай и спокойный, безопасный сон.

      Нахожу в аптечке разогревающий гель и мазь при ушибах.

      – Давай-ка обработаем твои синяки, – мрачно киваю Лиде и не дожидаясь ее ответа, мягко переворачиваю ее лицом к подушке.

      Мягкими движениями втираю мазь в гематомы и чувствую, как под моими руками Лида подрагивает от беззвучных рыданий.

      Глава 7.

ЛИДА

      Кирилл старается мягко втирать разогревающую мазь и, видимо, в нее добавлено еще и обезболивающее. Но мне становится невыносимо горько от осознания, что ко мне давно не прикасались именно так. С любовью и заботой.

      Хочу сдержать слезы, но понимаю, что не могу. Беззвучно реву, уткнувшись носом в мягкую подушку. Понимаю, что Кир догадывается о том, что я плачу. И я совершенно запуталась в том, что чувствую в этот миг.

      Мне просто горько. Три года моей жизни в аду закончились. Предательство Кира, на которое я ответила тем, что вышла замуж за Рената.

      Все эти годы я старательно изображала счастье, лишь с одной целью.

      Мстительно хотела ударить Кирилла побольней. Чтоб он видел, как я счастлива с другим. И не важно, какой ценой мне удавалось поддерживать эту счастливую картинку.

      С годами, боль от предательства Кира стала чуть глуше.

      И появилась другая боль. Реальная. Физическая.

      – А…а-ай, – чуть постанываю, когда Кир надавливает подушечками пальцев на недавний ушиб.

      – Потерпи еще немножко, уже почти закончил, –