Рыцарь Шестопер. Фёдор Соколовский

должны будете навьючить на пристяжных лошадей всю нашу поклажу и трофеи. Выход с отрядом Молнара – на рассвете. Отправляемся в град Вищин. А вот эта лошадь останется на хозяйстве данной семьи. Она принадлежала мне, но я решил подарить этим крестьянам за отличный постой. Ужин готов?

      – Да, – кивнул Петри. – И тебе опять полный жбан жидкой похлебки сварили.

      – Отлично! Ночью будете охранять коней посменно…

      Договорить Василий не успел, вмешался глава семьи:

      – Мы сами глаз не сомкнем, ваша светлость! Так что все ложитесь и спите спокойно. – И велел сыну: – Сынок, подопри ворота с калиткой еще и кольями!

      Сомневаться не приходилось, хозяин всю ночь глаз не сомкнет, охраняя нежданно свалившееся на него богатство в виде беременной кобылы. Но, судя по глазам парней да по их кислым рожам, подобное самоуправство может и не пройти. Рыцари спасшего их отряда тоже имеют глаза и уши, да и извилинами шевелят не только для приема пищи. С них станется поставить вопрос ребром, а то и со всей наглостью надавить на оруженосцев морально. А у тех в головах – великие и светлые идеи настоящего рыцарства. Могут и проболтаться.

      Поэтому, еще перед тем как войти в дом, Райкалин отвел подчиненных в сторонку и строго-настрого приказал:

      – Врать вам ничего не надо! Говорите только правду: «Господин играл накануне с рыцарем Гальцаром в кости. Играли азартно. Чем закончилась игра – не знаем». И все, больше ни слова на эту тему! Во всем остальном хватает моего рыцарского слова. Так ведь?

      Те помолчали в сомнении, а потом Петри ответил:

      – Конечно, если ты дашь рыцарское слово, то этого должно хватить. Но если кто усомнится в нем, тебе придется вызвать его на поединок.

      – Это меньшая из бед.

      – Но у нас все равно нет денег, – весьма своевременно напомнил Ольгерд.

      – И с этим будем разбираться по обстоятельствам. Как говорят великие философы: даст Род день, даст и пищу, – перефразировал Василий крылатое выражение своего мира на местный, языческий лад.

      И первым поспешил в дом. Но за дверью сразу остановился, прислушиваясь к разговору оруженосцев, задержавшихся во дворе.

      – Мне даже не верится, что он так резко изменился.

      – И мне. Был натуральным мямлей. А теперь совсем другой человек.

      – А с лошадьми пройдет, как думаешь?

      – Если ничего лишнего не ляпнем, а он станет ссылаться на некий выигрыш в кости – пройдет. Но как быть с поединками? Справится ли он, давая жесткие ответы, а потом и сражаясь?

      – Вот и я боюсь… Тот же Коннеш Найт не упустит случая поиздеваться и блеснуть своим сарказмом.

      – Ох! Как бы то ни было, завтра все решится.

      Что удивило Василия, так это три установленные толстенные свечи вокруг стола. Освещения они давали достаточно, оставалось только удивляться зажиточности крестьян, не пошатнувшейся после грабежа и насилия. Да тому, когда это отец